— Ты чего ревешь? — покрывая шумный порыв ветра, окликнул он невидимую девчонку.
Плач снова оборвался, а от соседнего каменного столба метнулась к подъезду большого кирпичного здания тоненькая фигурка. Девочка взбежала на широкие ступени крыльца и, оборотясь к вспугнувшему ее незнакомцу, вгляделась в него огромными в страхе темными глазами.
Теперь Денис мог хорошо рассмотреть ее всю, от красной вязаной шапочки до высоких, блестящей желтой кожи ботинок, едва выказанных из-под красивой дорогой шубки с беличьей опушкой на длинных полах и широком отложном вороте.
К груди девочка прижимала тоже желтую кожаную сумку, какие носят одни гимназистки, с привязанным к ней большим черным кисетом.
Денис и раньше видел в городе гимназисток; они проходили мимо, даже не взглянув на него, рабочего-подростка, или старательно обходили стороной, подчеркивая свое превосходство и пренебрежение ко всем уличным голодранцам-мальчишкам. Да и Денис, незлобивый по натуре, понимал существующую между ним и «буржуйками» жестокую разницу, никогда не обижал, но в душе презирал их. И не будь сейчас у этой «буржуйки» какого-то горя, он повернулся бы и пошел прочь. Тем более что нестихающий ледяной ветер уже нестерпимо жег лицо, руки и намокшая рабочая брезентовая роба стала холодной, ломкой, не грела продрогшее до костей тело.
— Ты чего плакала? — боясь снова напугать девочку, участливо повторил он.
— Это вас не касается, чего я плакала! — ударив на слове «чего», отрезала та.
Дениса не обидела дерзость господской девчонки, другого ответа он и не ждал.
— Я с тобой по-хорошему, а ты…
— Что — я?
— Ништо! Тебя как человека спрашивают…
— А зачем спрашиваете? Я же вас не спрашиваю, зачем вы стояли тут и подслушивали.
— Я не подслушивал. Я так стоял.
Нога девочки, изготовленная на случай побега, нерешительно скользнула на ступень ниже, школьная сумка поползла следом, закачалась рядом с белой опушкой.
— А зачем стояли?
— Революцию смотрел, вот зачем! Думала, я тебя бить буду? Больно надо! Да я девчонок сроду не бил, вот!
Его уже обижал и раздражал глупый, надменный допрос «буржуйки». Он оторвался от железных прутьев, чтобы уйти, но та упредила его:
— А вы в самом деле не драчун?
— В самом. А ну тебя…
— Подождите!
Девочка сошла еще на ступень, и вдруг хорошенькое личико ее просияло.
— А знаете, я почему-то вас перестала бояться. Все уличные мальчишки ужасные драчуны, злые, противные, а вы совсем другой. И я почему-то совсем вас перестала бояться.
