За правое дело | страница 13

Значит, и отец Верочки, и ее злой брат — тоже гадюки? А сама Верочка?..

— Не бойсь, не один иду, — продолжал уже ласковее отец, дохлебывая из миски. — Из барака, почитай, все мужики тоже. Чем так пропадать, так уж за первое дело… Ну, чего рты раззявили? — весело подмигнул он притихшим, глядя на плачущую мать, ребятишкам. — За ваше ведь счастье иду, за вашу светлую путь в жизни!..

…Через час отец ушел в неуспевшей высохнуть телогрейке, на прощание перецеловав детей, снова пустившую слезу Степаниду.

Ушли в ночь, дождливую, стылую, и другие отцы семейств, оставив в бараке одних жен, стариков да маленьких ребятишек.

Денису в эту ночь снился белый господский дом с зеркальными окнами, Верочка, добрая тетка Марфа и змеи: большие, толстые, почему-то с человечьими головами…

Консерватория, где размещался штаб революции, гудела, как расстроенный орган — во все трубы. Люди в шинелях и телогрейках, рабочих кожанках и бушлатах забили фойе, лестницы, служебные помещения и классы, запрудили улицы, небольшую, у Липок, площадь. А ночами, сырыми, холодными, на улице горели костры, двигались, уходя в ночь, солдатские и красногвардейские отряды.

Суетно и в самом сердце штаба, в тесном, прокуренном кабинете ректора. Без конца хлопает дверь, трещат телефоны, заходят и выходят вооруженные и безоружные люди.

Уже третий день, как в этих стенах была провозглашена социалистическая революция и объявлена власть Советов, но в городе все еще царят двоевластие и неразбериха. Дума упорно не желает сложить оружие, а переметнувшиеся к ней меньшевики и эсеры помогают ей выиграть время, мутят народ. Дума стянула вокруг себя юнкеров, вооружила даже мальчиков-гимназистов, обставилась баррикадами, но выступить против большевиков не решалась: на защиту Совета встали рабочегвардейские отряды, почти все солдаты и младшие чины гарнизона. Воззвания: «Вся власть Советам!» и «Долой большевиков!», «Да здравствует революция!» и «Все на защиту Временного правительства!» — запестрели там и тут, лихорадя без того взвинченный город.

Двадцать восьмого октября Совет снова принимал делегацию думы. На этот раз офицеров делегации сопровождал усиленный конвой рабочегвардейцев: солдаты и рабочие, третьи сутки томившиеся под дождливым небом и ветром, полуголодные и простуженные, обозленные бесконечным обманом думы, могли раздавить парламентеров.

Председатель Совета Антонов, узкоплечий поджарый человек выше среднего роста, с выбритым до синевы лицом аскета, измученным в бессонных ночах, встретил делегатов почти враждебно: