Но, вспомнив каменные лица в отсветах факелов, Рамсес не решился отдать приказ. А ну как, тайная правда уже и другим рабам ведома, а не только евреям? Что тогда?
Тем более убить этих на площади всех, до последнего! Без всякой пощады. Иначе они же первыми бунт поднимут!
Но одно дело приказ отдавать, находясь в днях пути от кровавой расправы, и совсем иное — рядом с дворцом, где все, как на ладони. Да ко всему прочему именно в Этот День! Тут кто хочешь, начнет вопросы задавать. И писари простые, и жрецы, и войска верные. Нет, рабов надобно с площади убирать и потом уже думать, как с ними расправиться. А сейчас — выигрывать время. Тянуть, медлить, откладывать. Ждать подходящего случая. А чтобы бдительность усыпить — соглашаться с требованиями и делать вид, что поддаешься.
Рамсес резко шагнул вперед, обращаясь к Джабиру:
— Зови сюда раба того, дерзкого. Хочу потолковать с ним с глазу на глаз.
Над площадью, как и раньше, звучал жуткий в своей нескончаемости гул…
* * *
В самый темный час ночи плита опять заскрипела, отъезжая в сторону. На этот раз не на ладонь, а на целый локоть. В открывшийся проем быстро скользнула низкая черная тень, чтобы тут же наткнуться на Моисея, сжать в объятиях и закричать звонким голосом:
— Получилось, Моисей, получилось! Все сработало, как ты и говорил! Фараон сюда самого начальника стражи послал с приказанием освободить тебя, сняв все обвинения!
Аарон захлебывался в переполнявших его эмоциях:
— Представляешь, стоим мы там, в темноте, торжественные такие, с факелами — весь дворец в отблесках огненных, будто сам ярким пламенем полыхает. Стоим молча, как ты учил. И тогда я понимаю, что чего-то не хватает, нужно еще страшнее сделать. Мне в голову приходит замечательная идея — начать мычать. Ну, как корова, знаешь, — протяжно и жутко. Я с нашими посоветовался, все одобрили — и тут такой звук по всей площади пошел, что у меня самого мурашки по коже побежали. Ну, точь-в-точь, как из загробного царства. Тогда выходит прямо к нам важный такой стражник и сообщает, что фараон…
Моисей на мгновение обнял Аарона. Как хорошо чувствовать рядом присутствие живого человека, друга и почти брата! Как хорошо сорвать холодную хватку острых когтей смерти, что почти целые сутки сжимала горло. На одно лишь мгновение, и все — больше времени не было.
— Аарон, вперед, нельзя терять ни мига. Собирай патриархов. Сегодня же на рассвете двинемся. Нужно спешить, пока фараон не передумал.
