— Доброе утро, ваше преосвященство. — склонил я голову в поклоне. — Мне сообщили, что вы желали меня видеть.
— Да, мой мальчик, присядь. — сановник указал на стул, а сам взял в руки бирретту, в задумчивости потеребил ее, но не стал водружать себе на голову, а снова отложил. — У меня есть к тебе разговор и, боюсь, тебе он не понравится.
— Но как же… — начал я, но был остановлен холодным пронизывающим взглядом.
— Для начала, присядь. — с нажимом повторил настоятель. — Затем, выслушай меня, а уже потом выскажешь свою точку зрения.
Глаза епископа в гневе сверкнули, и я подчинился, смиренно уселся на стул и сложил руки перед собой на столе. Сам настоятель присаживаться не стал, остался стоять возле стола, возвышаясь надо мной, быть может, решив показать мне таким образом, кто здесь главный, и за кем в этой комнате остается последнее слово.
— Для тебя есть работа. — словно озвучил приговор, огорошил меня владыка Самуэль. И увидев выражение моего лица, поднял руку в останавливающим жесте. — Я знаю, что ты скажешь. Ты только вернулся из прошлого похода, а я снова отсылаю тебя. Но у нас просто нет другого выбора. Время не терпит, а ты единственный охотник в округе.
— Дело не в том, что я только недавно прибыл. — подался я в запале вперед. — Дело в поре года. Вы ведь знаете с какой неохотой я покидаю стены монастыря поздней весной и ранней осенью. Я очень не люблю находиться в это время в дороге. — сделал я особое ударение на слове «очень». — И я считал, что это моя маленькая особенность вполне перекрывается тем, с какой готовностью я отправляюсь в путь в летний зной, когда никто и носа не кажет из дома, или студеной зимой, когда путешествовать по усыпанным снегом дорогам становится смертельно опасно.
— Мне известно о твоих… сложностях, Касий. И до поры мы закрывали на них глаза, но сейчас, повторюсь, выбора у тебя нет. Это прямой приказ кардинала. — епископ поощрительно похлопал меня по плечу. — Да не кисни так, мой мальчик. Все будет хорошо. Высший дал тебе силы, чтобы ты мог бороться с самыми темными порождениями Низшего. Уверен, он не оставит тебя в трудный час, и ты сможешь справиться также и со своими собственными.
Я угрюмо уставился на столешницу. Прямой приказ кардинала — это не просьба моего духовника, и даже не пожелание инквизитора — ослушаться не получится. Может быть не все еще так плохо? Если удастся выполнить работу в кратчайшие сроки, возможно получится избежать проблем.
