Другая цель - Василий Сергеевич Ллиамах

Обычно людей, которые берут в семью чужих детей, ухаживают за ними и заботятся не хуже, чем о собственных, всегда считают чуть ли не святыми. Не буду с этим спорить. Это действительно доброе дело. Не каждый сможет усыновить чужого, незнакомого ребенка.

Когда же родители наоборот отказываются от своего чада, это, само собой, всегда плохо. Но даже в таком случае иногда можно найти причины и даже оправдания этому скверному поступку. Например, когда нет средств на пропитание для всех детей, и когда бедная семья отдает ребенка богатой бездетной паре, зная, что у них жить ему будет легче.

Другое дело, если родители сперва отказались от одного, а затем усыновили другого ребенка. В этом варианте возможные оправдания такому поступку мне в голову не приходят. Тут, наверное, и дурак поймет, что дело в самом отказнике. Его разлюбили и, при первой же возможности, обменяли на более лучший вариант. Как в магазине с просроченным товаром.

А что я сделал то? Чем заслужил к себе подобное обращение? Подумаешь, всего-то пошел наперекор сложившимся семейным устоям, а после сбежал из дома, чтобы путешествовать по миру с рыцарем, наполовину сошедшим с ума на почве мести. Согласен, в подобном контексте я не выгляжу паинькой и хорошим сыном. Но есть один нюанс. Все вышеперечисленное я сделал исключительно ради блага своей семьи. Я перестал искать помощи с хищниками, что угрожали нам, на стороне, как было принято в моей семье, а занялся проблемой сам. И из дома ушел потому, что это был единственный способ обезопасить родных. Да и рыцарь, в общем-то, не был сумасшедшим. Это я так, немного сгустил краски для атмосферы.

Конечно же я понимал, в том, что родители стали считать своим единственным сыном не меня, а непонятно откуда взявшегося незнакомого парня, нет их вины. Это шутки демиургов, которые обнаружили нерабочую деталь в своем парке аттракционов для чужаков, и заменили ее на другую. Это многое говорило о мощи и возможностях этих существ. От одного только факта, что они за довольно короткий срок смогли выносить и родить сразу взрослого восемнадцатилетнего юношу, становилось немного страшно. И муторно. Больше муторно, чем страшно. И это, не говоря уже о том, что демиурги смогли завернуть мозги моих родных в нужную для них сторону.

Я все понимал, но легче мне от этого не становилось. Каждый раз, натыкаясь на подозрительные и настороженные взгляды от родителей или сестры, я испытывал такую злость, что сидящий у меня на плече Зомби, начинал шипеть и плеваться, как рассерженный дикий кот. Они считали меня каким-то бродягой, которого дорога случайно вывела на их хутор, и приглядывали, чтобы я, ненароком, ничего не утащил. Руки так и чесались хорошенько врезать тупым концом моего копья по очень умной, безликой башке, того, кто это все придумал. Но ни одного демиурга в пределах моей досягаемости не было. Нужно было срывать злость на ком-то другом.