Переход от Каира до Суэца дорого достался участникам экспедиции. Бауренфейнд слег в тяжелой лихорадке, заболел и Форскол, и даже Крамер чувствовал себя измотанным и больным. К счастью, у них оказалось достаточно времени, чтобы прийти в себя. Из-за своеобразного режима ветров на Красном море судоходство было строго регламентировано: при одном ветре в определенное время года можно было плыть только с севера на юг, при ветре противоположного направления в другое время года — только с юга на север. Пока еще дул встречный ветер. Значит, надо было снова запастись терпением и ждать.
Поход на гору Синай
Однажды Нибур услышал, что на Синайском полуострове есть гора, изобилующая древними надписями, ее так и зовут — Джебель-эль-Мукаттаб, то есть «Гора надписей». Он давно уже уговаривал Хавена в ожидании отплытия судна на Джидду отправиться туда.
Дорога в горы имела дурную славу: разбойничьи шайки там нападали на путников чаще, чем где-либо. Хорошо знать язык здесь было недостаточно. Требовалось еще иметь проводника и хафиров — телохранителей. У всех капитанов и купцов были свои хафиры. Так что нашим путешественникам пришлось нанимать не только проводника и погонщиков с верблюдами, но и телохранителей, да еще скреплять договор со всеми ими у местного судьи — кади. Кади внимательно выслушал их просьбу и вдруг потребовал, чтобы Нибур предсказал ему будущее.
— Скажи мне, ученый, — заявил кади, — родится ли у меня сын и когда?
— Скоро у тебя родится три сына, — не моргнув глазом ответил Нибур.
Кади пришел в восторг и незамедлительно утвердил взаимные обязательства сторон. Недовольны были только Форскол, Бауренфейнд и Крамер.
— Какое-то безрассудство, — ворчал Крамер.
Но безрассудство вообще не было свойственно Карстену Нибуру, таков уж был его характер. Он и в этом случае руководствовался лишь голосом разума.
Когда 6 сентября 1762 года Нибур и Хавен тронулись к Сипаю, они с удивлением обнаружили, что их сопровождает целая толпа: помимо телохранителей, здесь оказались три шейха, друзья и рабы этих шейхов и еще много постороннего люда. Нибур даже подумал, что «шейх» — это почти то же самое, что «Неrr» у немцев или «monsieur» у французов. И самое странное, что за передвижение всего этого сборища должен был платить Нибур, не без сожаления извлекавший талеры из вверенной ему королевской казны. Он видел, что их с Хавеном считают не то сумасшедшими, не то сказочными богачами, но от своей затеи не отступил.
