В глубине лагуны, за деревянной, потемневшей от солнца и влаги пристанью, белела длинная постройка. Перед ней под разноцветными зонтами стояли столики, издали напоминающие кубики сахара. Высоких зданий или отелей не было видно, повсюду, куда ни глянь, на узких, поросших травой участках за цветущими кустами прятались невысокие домики. Ответвления лагуны, словно рука с многочисленными тонкими пальцами, проникли в сушу, и он знал: перед каждым домом проходит улица, а позади него — причал. Там, где улицы сплетаются в узел, находится площадь, настоящая площадь, а не просто место, где останавливаются автомобили, и там же — ресторан грека Ахиллеаса, его друга, туда-то он и держит сейчас путь. Почти все жители Тарпон-Спрингса — рыбаки, ловцы губок — были греками, не одно и не два поколения которых родилось и выросло на этих берегах. Были, правда, и совсем новые переселенцы, главным образом с южноэгейских островов; все они приезжали сюда, разумеется, ненадолго, просто навестить родных, а потом оставались здесь навсегда.
Ахиллеас был одним из самых богатых, самых уважаемых жителей Тарпон-Спрингса, а когда он умер, это место заняли его вдова Стефани и их единственный сын Арчи. Кроме ресторана и десятков сдаваемых внаем домов, они владели пристанью со множеством парусных и моторных лодок и катамаранов для туристов — любителей рыбной ловли, а также суденышками с низкой палубой, на которых ловцы губок демонстрировали свое искусство и выносливость. В январе у местных жителей был праздник — Богоявление, и в этот день в Тарпон-Спрингс съезжались целые толпы курортников из ближних и дальних мест, чтобы повеселиться, выпить белого вина под навесом украшенного гирляндами из бумажных цветов ресторана Ахиллеаса и, главное, посмотреть, как ныряют известные всему побережью ловцы губок: сначала — чтобы вытащить тяжелый золотой крест, брошенный в ласковые воды лагуны местным православным священником, а потом и за губками. Этим древним промыслом обитателей теплых морей многие здешние греки до сих пор добывали себе средства к существованию.
Впрочем, курортники бывали в Тарпон-Спрингсе и до, и после Богоявления. Они наезжали сюда в течение всего курортного сезона, привлекаемые как известностью городка, так и экзотическими блюдами Ахиллеаса, могучего и гордого человека, что не мешало ему быть щедрым и справедливым с земляками и любезным с отдыхающими. С годами он несколько отяжелел, но от этого его осанка стала только еще более величественной. На его смуглом лице тихой, затаенной печалью пылали темно-карие, почти черные глаза.
