С треском захлопывались дверцы, кое-где уже форсировали двигатели, пешие хиппи наспех сваливали ранцы и спальные мешки в открытые багажники, рассаживаясь в машины.
Джой понимающе кивнул Люсиль и открыл низкую, широкую дверцу «корвета». В тот же миг возле другой дверцы встала Бекки Уэскер — совсем молоденькая, с длинными русыми волосами. Ее небесно-голубые глаза невинно смотрели на Джоя.
— Я хочу с тобой! — сказала она.
Вместе с Джоем они погрузились в мягкие глубокие сиденья. Бекки перекинула волосы на грудь — настоящий золотой водопад, в котором теперь виден был только изящный носик, покрытый едва заметными веснушками. Мотор взревел, но сейчас же успокоился, его огромная мощь как будто еще больше вытянула удлиненный капот машины.
Холодные глаза Джоя следили за Люсиль.
«Иди к дьяволу!» — мысленно обругал его Корм и сел в машину.
Перед тем как сесть с другой стороны, Люсиль скользнула взглядом по «корвету». Лицо ее едва заметно побледнело…
Корм улыбнулся. Ему хотелось сразу же нажать педаль до отказа. Но за ними следили полицейские, да и никто, видимо, не собирался обгонять его.
Люсиль села рядом с ним — такая тоненькая, теплая. Как и когда-то раньше, она держала свои округлые, высокие колени плотно сжатыми, и Корм лишь сейчас заметил ее мягкие коричневые сапожки из настоящего велюра.
— Едем?
— Едем!
Передние колеса коснулись асфальта. В последнее мгновение, вместо того чтобы повернуть налево, Корм взял вправо, под знак, запрещающий поворот. В опущенное стекло со стороны Люсиль слышались крики Ричарда Младшего, глухой рев двигателя «корвета», и Корм почувствовал, как за ним покатила, потянулась вереницей вся колонна, и медленно, вызывающе направился к асфальтовому кольцу в ухоженном парке у мавзолея убитого президента.
Уткнув острый подбородок в ямку над ключицей, Люсиль искоса смотрела на Корма.
— Ты все тот же!
Корм приоткрыл рот. Перевел дух. И, не поворачивая к ней головы, спросил:
— А ты, Люсиль?..
3
Колеса подбрасывало на ребристых порогах, пересекающих через равные интервалы асфальтовое полотно. На кольце тоже были запрещающие знаки, но Корм знал: при превышении допустимой скорости машины просто сильно било об эти своеобразные барьеры и трясло, как эпилептиков, готовых вот-вот развалиться. Однако продвигаться вперед было вполне возможно. Но даже и такое — трясущееся, ревущее, подозрительно кроткое — шествие было внушительным. Помощники шерифа наблюдали за ним издали, не останавливая за мелкие нарушения. Это была старая, испытанная тактика: можно было задержать хиппи позднее, когда, взбесновавшись, они совершат нарушение или просто пакость, за которую их можно будет арестовать на законном основании.
