- Что ты не рад, сынок? - растерянно спрашивала его Фрида. Она металась по дому, хватаясь то за одно, то за другое, готовясь к приезду мужа.
- А чего мне радоваться? - хмуро ответил Франц, - ведь ты из-за него меня не взяла из приюта раньше? Из-за него, да?
Фрида и не подозревала, что у мальчика могут быть такие мысли. Когда она в прошлый раз покинула Триест, Франц был совсем малышом. Как он мог сделать такой вывод? И ведь он прав! Фрида одновременно испытывала и гордость за своего названного сына, за его необыкновенный ум, и одновременно непонятный страх перед этим умом. Не смотря на то, что мальчик в некоторых вещах был очень наивен, например, он до сих пор не знал, как завязывать шнурки и как пользоваться вилкой, он был чрезвычайно развит для своего возраста во всем, что касалось человеческих отношений.
- Ну что ты, что ты! Всё совсем не так, - бормотала она, - у меня просто не было возможности взять тебя с собой. Ты не представляешь, в каких условиях мы жили, там было не место для детей.
Когда она это говорила, у неё перед глазами стояли унылые приютские коридоры, и она беспощадно спрашивала себя: "А разве там место для детей? Разве там ему было лучше?"
Вильгельм объявился под вечер, когда они уже решили, что в этот день он не приедет. Мать с названным сыном сели ужинать. Над столом уютно светила керосиновая лампа, на большом красивом блюде высилась стопка блинчиков, а чайник уже шумел на печке.
В это время в двери громко постучали и не дожидаясь ответа, дверь приоткрылась. Фрида бросилась в прихожую и Франц, слезая с высокого стула, услышал её радостный визг. Приехал. Чтобы там ни говорила мама (с недавних пор Франц называл её только так), радоваться приезду Вильгельма он не мог. Он и сам не понимал, почему. Если бы у него сейчас это спросили, он бы ответил, глядя на блины, что здесь их не так уж и много, и этот мамин мух, небось, все их съест. Это было простое, понятное объяснение, как раз такое, какое поняли бы в приюте. Хотя на самом деле всё было гораздо сложнее.
Между тем, Вильгельм вошел в комнату. Франц увидел человека, который показался ему великаном. Фрида, которая семенила следом едва доставала ему до плеча. Поднимаясь на цыпочки к его уху, она что-то быстро-быстро шептала в это ухо. Затем показала на Франца и сказала громко, как показалось Францу неестественным фальшивым голосом:
- А вот и наш Франц!
Мальчик понял, что Фрида не меньше его самого боится реакции мужа на появление в их маленькой семье кого-то третьего.
