– Не бойтесь, – успокоила я всю компанию. – Мой Дружок абсолютно нормальный. И блох у него нет, – заверила я напоследок. Дружок взглянул на меня преданно, озабоченно плюхнулся под ёлку и принялся остервенело чесать себя за ухом. «Рыбий жир ему нужен», – подумала я, а дружинники обрадовано заржали. «Это та девушка в красном», – поделились они между собой, провожая нас с Дружком взглядами.
А ничего у меня красного и не было. Это уж я знала точно. Дружинники меня с кем-то перепутали. А может, страдали дальтонизмом. Все, как один.
Часы на колокольне отбили два раза. Одна за другой начали захлопываться на обеденный перерыв двери магазинов, выпроваживая застрявших покупателей. А из-за последней двери вдруг вылетел вихрь, подхватил меня в объятия и оказался моей Лёлькой. Была моя подруга детства вся весенняя, победоносная и с тортом в руках. И кстати, как раз вся в красном.
– Лёлька, – растроганно разулыбалась я, – Лёлька, ты послушай только!.. К нам пришельцы прилетели!
– Ну! – удивилась Лёлька, дыша духами и туманами. – Вот это да! А пойдём ко мне чай с тортом пить!
– Они высокие, светловолосые. Как викинги, – сказала я.
– Правда? – удивилась Лёлька. – Слушай, а я такую же водолазку, как у тебя, купила!
И она пристально посмотрела мне за шиворот, стараясь разглядеть, в водолазке я или нет. Но куртка у меня была застёгнута на «молнию», и она ничего не разглядела.
– Я потом зайду, – сказала я, неприметно вздыхая. – Оставь мне тортика.
6
Тихий час в городе моего детства. Все магазины закрыты. Все куда-то подевались. Хотя, почему «куда-то». Ясно, куда. На обед. А я уже пообедала булочкой. Точнее, половиной булочки. Поэтому я совершенно свободна. Могу пойти к Лёльке, сесть в её кухоньке с клетчатыми занавесками, Лёлька расскажет про одноклассников – кто уехал, кто приехал, кто женился, кто родил. Потом расскажет про работу. Потом про любовь. Потом покажет новую водолазку, и мы сравним её с моей. Лёлькин дом недалеко. Но Лёлька – это программа часа на три. И тогда я не увижу реку. А мне надо её увидеть.
И я иду вниз по главной улице.
Медленно улица теряет городские приметы – сначала пропадают магазины, потом асфальт, потом фонари. То есть, фонари остаются, но такие, которые называются фонарными столбами – деревянные, с подпорками в виде буквы «Л» или буквы «А», а есть и без подпорок – опасно накренившиеся, и не факт, что на них есть лампочки, а если есть – что они горят. Улица круто ломается вниз, дорога превращается в большую промоину, и это уже интересно – видно, как шумно бежала по ней талая вода, торопясь к реке, видно, какие камешки она намыла, разноцветные, весёлые, знакомые с детства.
