У Джесс заледенело все внутри. В горле резко пересохло, и она несколько раз энергично моргнула. Но когда посмотрела туда снова — ничего уже не было. Джесс чуть не рассмеялась над собственной реакцией. Разумеется, это была мышка, а никакой не пальчик! Это, видимо, из-за странных речей Люси ей порой мерещилось то, чего не могло быть на самом деле.
Джесс опустилась на колени, осторожно подняла оборку и, прижавшись щекой к ковру, заглянула под кровать. От царящего там непроглядного мрака защипало кожу под волосами. Но Джесс все же мотнула головой, словно стряхивая это ощущение, и подождала, когда глаза привыкнут к темноте. Под ложем у Люси не было ничего, кроме пушистых комков пыли. Джесс с силой выдохнула и опустила оборку. В этом доме были вековые двери и окна. Без сомнения, он был полон сквозняков и всевозможных щелей мышиных размеров.
«Надо поставить мышеловку», — добавила Джесс в мысленный список дел и, подняв с пола камешек, встала. В доме она обнаружила уже множество таких камней, решив, что их с обувью занесли с улицы. Один раз она наступила на камешек босой ногой — он больно впился в чувствительное место на подушечке ступни, отчего Джесс даже вскрикнула. Ей не хотелось, чтобы и Люси так же наступила на камень. С тихим стуком камень полетел в мусорницу. Возможно, если каждый день подметать пол, то этих мелких камешков здесь и не будет. Плюс еще один пунктик в ее список дел.
При мысли, с какой легкостью и привычностью она теперь планировала свои будни, ухаживая за Люси, у Джесс стеснило в груди. Заботиться о старой женщине, живя в ее доме, было для нее нечто более задушевное и личное, нежели работа в доме престарелых. Последняя пора, когда она с кем-то жила бок о бок и о ком-то постоянно заботилась, были годы ее материнства. Прижав ладонь к груди, Джесс попыталась отринуть воспоминания, однако они всегда были при ней — точно фантомная боль в отрубленной конечности. Преследовавшие ее образы порой грозили разорвать ей сердце.
Джесс глубоко вдохнула и почти даже ощутила его запах после ванны, аромат мыла и кокосового шампуня. Тут она заметила, что у нее мокрое лицо, и поняла, что в последние минуты молча плакала.
— Простите, — обронила она и вытерла глаза рукавом блузки. — Это от аллергии. Должно быть, из-за пыли под кроватью.
Наконец она встретилась глазами со спокойным взглядом Люси и даже выдавила слабую улыбку.
Люси сделала пару глотков апельсинового сока.
— Нет ничего постыдного, чтобы как следует поплакать, — молвила она.
