— Она тебя поймала, Гектор, — заметил Филип Азгуд, граф Корис и первый советник князя Дейвина. Он одобрительно улыбнулся старшей сестре своего князя. — Она всегда знала, как попасть в яремную вену!
— Что ж, если я не встала с этого кресла ради правящего князя, то не встану с него ради простого графа или герцога, — заявила Шарлиэн, раскрывая объятия Гектору. Ее приемный сын склонился над ней, обнимая ее своей здоровой рукой. Затем настала очередь Кориса, и она покачала головой, когда он выпрямился.
— Что? — спросил граф.
— Просто думаю о том, насколько невозможно было бы представить всю эту сцену когда-то, — ответила она. — Это все еще иногда подкрадывается ко мне.
— Не думаю, что кто-то из нас когда-нибудь будет доволен ценой, которую мы заплатили, чтобы попасть сюда, Шарли, — сказала Айрис. — Но и не думаю, что кто-то из нас тоже хотел бы быть где-то еще.
— Знаю, что не стал бы. — Выражение лица Дейвина стало непривычно серьезным. — Я скучаю по отцу и Гектору. На самом деле, я иногда очень скучаю по ним, и думаю, меня беспокоит ощущение, что воспоминания о них начинают… пропадать. — Он покачал головой, его карие глаза потемнели, затем глубоко вздохнул. — Я скучаю по ним, но у меня все еще есть ты — и Гектор, и императрица Шарли, и Кэйлеб, Мерлин и Нимуэ. У кого еще есть такая семья? И мои политические наставники тоже были не так уж плохи. Даже считая Филипа.
Он внезапно улыбнулся, и Корис усмехнулся, глядя на молодого человека, которому через одиннадцать дней исполнится восемнадцать. А в свой день рождения князь Дейвин из Корисанды подтвердит свою клятву верности Кайлебу и Шарлиэн Армак и примет корону Корисанды с полным объемом прав и обязанностей. Временами Корис с трудом мог поверить, что они дошли до этого, но юный Дейвин был прав насчет своих наставников. Сам Корис не был неопытным, но он знал, что даже он многому научился, наблюдая за Кэйлебом и Шарлиэн в действии. Он не мог придумать двух более прекрасных примеров для любого молодого правителя, который серьезно относился к своим обязанностям, и Дейвин так и сделал.
Он будет одним из хороших, — подумал граф, — улыбаясь мальчику — нет, теперь молодому человеку, — который был ему ближе всего к сыну. У него есть политические инстинкты своего отца, сострадание его сестры, чувство долга и честности его шурина, а также пример Кэйлеба и Шарлиэн. Боже, как бы я хотел, чтобы его отец видел его! Он такой, каким мог бы быть Гектор — должен был быть, если бы он так рано не потерял Рейчинду, — и я думаю, он бы это понял. Уверен, что он все еще был бы зол из-за проигрыша им, — губы графа на мгновение дрогнули, — но он безумно любил своих детей. Он должен был бы одобрить то, как хорошо Кэйлеб и Шарлиэн справились с Дейвином и Айрис. И с Корисандой в целом, если уж на то пошло.
