Мысли прервал шорох — Кира не столько услышала его, сколько почувствовала: в груди что-то ёкнуло, требуя замереть, навострив уши. Звук шёл со стороны лестничной клетки, словно кто-то тихонько скрёбся в дверь квартиры. Догадываясь, кто это может быть, Кира поднялась с кровати и прошла на кухню, к холодильнику. Вынув колбасу, хотела было отрезать часть, оставив пару ломтиков на утро, но потом, махнув рукой, взяла весь кусок и двинулась к двери. Шорох стал громче и настойчивей. Кира улыбнулась и распахнула дверь. Сидевший на пороге грязный серый кот с порванным ухом поднялся и побежал к лестнице.
— Стой! — удивилась Кира. — Ты куда?
Она помахала колбасой, но кот и не подумал возвращаться. Хрипло мяукнув, он остановился возле ступенек и, недовольно покачивая хвостом, уставился на Киру круглыми жёлтыми глазищами.
— Подожди, — она вздохнула, поняв, что колбасой не отделается. — Мне надо одеться.
Когда, спустя пять минут, Кира, уже в джинсах и куртке, снова вышла на лестничную клетку, кот всё так же стоял у ступенек.
— Сейчас, только квартиру запру, — сказала она и, дозвенев ключами, побежала догонять устремившуюся вниз по лестнице серую тень.
Кот уже ждал возле закрытой двери подъезда. Снаружи, под фонарём. В щель пролез, мазнув взглядом по приоткрытой створке лестничного окна, догадалась Кира и, нажав кнопку, открыла внутреннюю дверь, затем толкнула тяжёлую внешнюю. Жёлтые глазищи неотрывно наблюдали за процессом, и, едва девушка оказалась на улице, её четвероногий сопровождающий с коротким мявком бросился в сторону соседского двора.
С тоской глянув на свою, припаркованную у подъезда, «Тойоту», Кира понеслась за котом, который, увы, не мог объяснить, далеко ли до цели, и уж тем более как проехать туда на машине.
Бежать пришлось быстро и не всегда по асфальту — Серый дороги не выбирал, пересекая газоны, клумбы, временами проскакивая под машинами, так что приходилось ускоряться, огибая препятствия, чтобы не потерять его из вида.
Целью этой странной ночной гонки оказалась детская площадка в нескольких кварталах от Кириного дома, где под большим старым тополем неподвижно лежала изящная, белая с чёрными пятнами кошечка. Обнюхав подругу, серый опять хрипло мяукнул и, сев рядом, уставился на девушку — здесь, вдали от фонарей, его глаза бликовали серебром, словно две висящие во мраке монеты.
— Что с ней? — сквозь сбившееся дыхание проговорила Кира, опускаясь на корточки.
Серый, естественно, не ответил, но и так было ясно: кошке очень плохо, её горячий на ощупь бок дрожал, а из раскрытого рта текла то ли слюна, то ли рвота — счёт явно шёл на минуты.
