Сегодня у Колояра всё в голове перепуталось.
Жил он себе не тужил в родной деревне, на земле-матушке со всеми вместе ковырялся, пока Боги по небесной тверди в Прави гуляли, как им положено… и вдруг! Является прекрасная дева с изумрудными глазами, и говорит, что Боги наши ей не родичи, а сама вся золотом сияет и по воде идёт, аки посуху, значит, тоже Богиня, Великим Небесным Океаном рождённая…
Колояр порывисто вздохнул — губы до сих пор ощущали её поцелуи, руки помнили каждый изгиб её стана и… ах! Юноша сел на лавку-лежанку, прикрылся попавшейся под руку шкурой — а ну, как близкие заметят, что творит его неуёмная плоть?!
— Сынок, ты не захворал? — заметив, как он кутается, спросила мать.
— Нет, матушка, нет!.. здоров я, здоров, не тревожься!
Она на мгновенье отвернулась, хлопоча возле очага, и Колояр, отбросив шкуру, быстро шмыгнул мимо неё на двор.
Работа отвлекла его, однако к вечеру он почувствовал такое опустошение, словно пропала часть его самого, оставив лишь тоску и сожаления. Рыбка-подвеска осталась у девы, он это знал, ощущал всей душой, кою теперь, лишившись Негиного дара, вряд ли сможет узреть…
Да и саму Богиню тоже, если чёрное колдовство отрежет ей путь к Колояру.
Неужто нечисть настолько могуча? И повелевает нежитью, сговорившись с Деяной? А исцеления мальцов — лишь обманный ход, дабы её связи со злым никто не заметил? Может, права всё-таки дева и просьба её не так уж зазорна, коль нет иного способа одолеть тёмную силу? Он вспомнил беспорядочные золотые пятна, оставленные Негой по дороге к полянке, где он нашёл её, израненную и полупрозрачную, и сердце его сжалось от страдания, многократно превышавшего боль телесную…
Любовь и страсть к Богине боролись с преданностью своему роду и племени, нежеланием обманывать и предавать — пусть даже и связанную с нечистью — девушку. Сомнения и дурные мысли рвали его разум на части, словно стая волков — добычу.
С трудом дождавшись конца этого бесконечного дня, Колояр упал, обессиленный, на лежанку и мгновенно провалился в сон…
* * *
…и оказался в лесу. Стояла глубокая ночь, и с неба, огромным и не серебристо-белым, как бывает обычно, а красноватым, словно в драке подбитым, глазом, смотрела Луна. Колояр понятия не имел, где находится и как вернуться в родную деревню. С тяжёлым сердцем брёл он среди мрака чужого леса, понимая, что дороги ему здесь, за сто вёрст от дома, уже не найти. Кругом, со всех сторон, сплошной тёмной массой вставали кусты да деревья, а в них и за ними постоянно слышались какие-то звуки: то сова ухнет, то мышь пискнет, то ветки вдруг захрустят. Колояра эта ночная жизнь не пугала: лес окружал его с детства, он отлично знал голоса птиц, повадки зверей, умел насторожить охотничьи силки и ловушки, чуял дух живности и отлично слышал её движения.
