— У меня на занятиях без звука, — пробормотала Вера.
— А тут уже и скорая, и полиция… — кивнув, продолжил дядя. — Я про Костю им говорить не стал… хоть мне, конечно, фокусы его идиотские уже вот где… — он постучал ребром ладони по горлу, — но всё равно: чего они парня мытарить-то будут?.. в общем, не сказал. Тут ты перезвонила, я тебе про Лену сообщил… А потом как навалилось всё разом: страховщики подлые доставать стали, что за пекарню не оплатят: сам, мол, проводку испортил! Но у меня ж долги теперь перед всеми! И похороны эти ещё…
К ним подошёл какой-то мужик и пока Максим Викторович с ним разговаривал, Веру вдруг осенило, что раз Кос убежал, когда Елена Викторовна была ещё жива, и с тех пор никто ему так и не дозвонился, то получается — о смерти матери он не знает! Вот почему его нет на похоронах — он понятия о них не имеет! Вера достала телефон и вызвала Костю. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
— Ладно, Верочка, ты прости, но ехать надо, — повернулся к ней дядя. — Может, всё-таки с нами?..
Сказать ему, что Костя не знает?..
— Спасибо, Максим Викторович, но нет, не могу, извините! — повинуясь неожиданному порыву, она крепко его обняла. — Держитесь!
Он кивнул, и Вера, так больше ничего и не сказав, потопала к остановке.
— Увидишь архаровца этого, — раздалось ей вслед, — позвони, ладно? Не чужой всё-таки… хоть и балбес!
— Позвоню! — обернувшись, пообещала она.
Далёкое прошлое, приблизительно VI век
Тятя и впрямь исцелился. Лихорадка отступила, и рука зажила — будто не ломана была никогда.
Счастье, однако, длилось недолго. Месяц спустя обварилась кипящим маслом бабушка Улита. Потом Голуб животом замаялся, а сестра Дарёна, на год Деяны младше, ногу вдруг на ровном месте подвернула и могла теперь только в избе за прялкой сидеть или люльку Дубка качать.
Улучив минутку, Деяна побежала в лес и, вышептав чернолаз, шмыгнула внутрь.
— Ты обещал, что тятя выздоровеет и всё будет хорошо! — едва завидев Мыха, завопила она.
— И что? — мышонок склонил голову на бок. — Разве твой отец не поправился?
— Да он-то поправился, но другие! Баба Улита, брат Голуб, сестрёнка Дарёна — они ж заболели, все разом!
— И кто же в том виноват? — Мых полыхнул оранжевыми факелами глаз.
— Но… — Деяна растерялась. Она шла сюда, твёрдо зная, что домочадцы захворали из-за мышонка, но объяснить, откуда взялась её уверенность, не могла. — Я не знаю… — она мотнула головой, нахмурилась и, чуть подумав, спросила: — А ты можешь исцелить их? Как тятю?
