Вот этот пистолет он и достал из кобуры.
Дослал патрон в патронник.
Снял с предохранителя.
И отправился к двери, готовясь, в случае чего, открыть огонь.
Было уже поздно и домработницы в квартире не наблюдалось. Она уходила ночевать к себе. Поэтому нарком в этом жилом помещении находился один. Совсем один. И это немало его напрягало.
— Кто там? — спросил он, приблизившись и укрывшись за косяком, чтобы, если начали стрелять сквозь дверь, его не зацепило.
— Товарищи, — отозвался из-за двери голос Сталина.
Вряд ли Сталин лично пришел бы на ликвидацию.
Поэтому, поставив пистолет на предохранитель, он убрал его в кобуру. Застегнул ее. И открыл дверь. За которой обнаружились Сталин в компании с Ворошиловым.
— Проходите. Чаю?
— А не откажусь. Зябко на улице. — отозвался Иосиф Виссарионович, у которого из-за регулярного курения уже в этом возрасте имелись проблемы с сосудами. Ну и, как следствие, он постоянно если не мерз, то подмерзал.
Вместо кухни гости прошли в кабинет. Где и расположились.
Фрунзе же засуетился, вынося баранки к чаю, сахар и чашки. Запустив, перед этим керогаз и поставив воду кипятится.
— Смотрю не рад нашему визиту. — спросил Сталин, глядя на напряженное лицо Михаила Васильевича.
— Отчего же? Рад. Отойти только от убийства жены не могу. Тягостно.
— Ты думаешь убийство? Вот товарищи из ГПУ сказали нам, что это самоубийство.
Фрунзе вял улыбнулся. Поставил чайник на деревянную подставку. И, пройдя к железному ящику, выполнявшему роль сейфа, достал оттуда картонную папку на завязках. Не очень толстую.
— Здесь я собрал материалы по ее смерти.
— Не доверяешь сотрудникам ГПУ?
— Получив выписку из больницы я первым делом направился в морг. Осмотрел труп. Почитал заключение по вскрытию. Распорядился сфотографировать это заключение. И отправился в ГПУ, к следователю. — начал повествование хозяин квартиры, проигнорировав вопрос Сталина. — И тут-то и началось самое интересное.
— Интересное? — напрягся Ворошилов.
— Опрос следователя показал, что он выполнил свою работу ненадлежащим образом. Положение тела не было сфотографировано и описано. Обстановка в комнате и квартире — тоже. Опись, конечно, есть, но очень скудная, поверхностная и условная, не позволяя установить важные для дела детали.
— Детали? Какие?
— Разные. Например, когда я прибыл в квартиру в ней наблюдался бардак, не отраженный в описи. Словно бы последствия обыска. И совершенно не ясно — это рылись сотрудники ГПУ или кто-то еще? Я тщательно прошелся по квартире и обнаружил довольно много пропаж. Украшения Софьи, деньги, часы, кое-что из одежды. Вот список. — произнес Фрунзе и достал лист бумаги с машинописным текстом.
