— Успокойтесь уже, девочки, — строго сказала она. — Я пообещала взять вас на митинг, поскольку считала, что вы умеете вести себя прилично. Пожалуйста, не заставляйте меня об этом пожалеть.
Так что нам пришлось перестать скакать, хотя это было ужасно сложно, особенно когда Филлис начала перечислять ораторов, которые должны были там выступать.
— Графиня Маркевич, конечно. Говорят, она ужасно любит эффектные появления. Я слышала, в Англии она явилась на суфражистский митинг, управляя четвёркой[26] белых лошадей.
Мне, разумеется, хотелось бы увидеть нечто подобное и сегодня вечером, но Филлис сказала, что это маловероятно.
— А ты и правда считаешь, что могут быть стычки? — спросила Нора, когда мы сели в трамвай, понёсший нас по Дорсет-стрит. — В смысле, с противниками митинга.
— Не знаю, осмелятся ли они явиться, — пожала плечами Филлис. — Они обычно приходят, когда мы протестуем против других вещей: например, заседаний Ирландской партии в резиденции лорда-мэра. Но на сей раз мы явно будем превосходить их числом. Однако помните, при первых признаках беспорядков вы должны немедленно уйти.
Мы вышли на Колледж-Грин и вдоль высокой стены Тринити-колледжа направились к Грейт-Брансуик-стрит, судя по часам на фасаде, уже немного опаздывая. Наверное, стоило всё-таки поспешить, когда была такая возможность, хотя я не решилась сказать об этом Филлис: вдруг ещё откажется отдавать нам билеты (такой возможности исключать не стоило). Тем более что она уже и так тревожно озиралась по сторонам.
На подходах к залу я заметила ещё нескольких идущих на митинг женщин с суфражистскими значками на лацканах пальто. У одной была даже зелёно-бело-оранжевая, цветов ИЖЛИП, розетка с надписью «ПРАВО ГОЛОСА ДЛЯ ЖЕНЩИН», и мне ужасно захотелось такую же, хотя я понимала, что никогда не смогу набраться смелости носить её на глазах у родителей. Вообще, я уже не в первый раз спрашивала себя, не слишком ли моё поведение трусливо для тайной суфражетки (во всяком случае, большинство домашних не в курсе), но тотчас же вспоминала, что, если бы мама с папой узнали о моих взглядах, они бы меня даже из дома не выпустили. И чего ради тогда откровенничать? Нора явно подумала о том же, поскольку задумчиво произнесла: «Жаль, у нас нет таких розеток».
— Ну, вот мы и на месте, — объявила Филлис, взглянув на свои очаровательные часики, подарок к восемнадцатилетию. — Как раз вовремя: уже почти восемь.
У входа Филлис ожидала женщина в зелёном пальто, которую я однажды застала с листовками (кажется, что это было уже так давно). Увидев нас, она была несколько удивлена.
