— Мне кажется, это не совсем правильный посыл, — добавила Филлис. — Но в целом неплохо.
— Думаю, мы можем изменить эту строчку, — кивнула я, когда подошёл трамвай. — Нужно просто придумать другую рифму к «голосовать».
(Но пока я не нашла ничего подходящего, так что, Фрэнсис, любые предложения будут приняты с благодарностью.)
Наконец мы добрались до парка. Казалось, за его воротами бесцельно слоняются сотни, если не тысячи людей. Я отчётливо расслышала, как рычат львы в зоопарке, и поинтересовалась:
— А где обычно проходят митинги?
— Придётся прогуляться, — ответила Филлис, пробираясь сквозь толпу. И путь действительно оказался неблизким, но в конце концов я всё же увидела грузовик, вокруг которого стояли несколько мужчин и женщин. Кто-то держал плакаты. Я узнала Мейбл с митинга у таможни: теперь она помогала разворачивать большой транспарант с надписью «ИРЛАНДСКАЯ ЖЕНСКАЯ ЛИГА ИЗБИРАТЕЛЬНОГО ПРАВА», закреплённый на двух шестах, чтобы его легче было удерживать в толпе.
— Так, вы двое, стойте здесь. И помните, что я велела, — бросила Филлис и присоединилась к товарищам.
— Как это захватывающе! — воскликнула Нора. — Смотри, Филлис держит транспарант!
Должна признать, с шестом в руках Филлис выглядела очень впечатляюще. Правда, волосы опять начали выбиваться из-под шпилек, но это только усиливало эффект: она стала похожа на Жанну д’Арк. Только без доспехов. И волосы не короткие. В общем, наверное, не совсем Жанна д’Арк. Но вид у неё всё равно был такой выразительный, что кое-кто из прохожих даже начал останавливаться, с интересом поглядывая на группу суфражеток.
Мгновение спустя поднявшаяся в кузов грузовика женщина в очках закричала:
— Дамы и господа! — Голос у неё оказался такой громкий и звонкий, что, безусловно, должен был привлечь внимание гуляющих. — Сегодня я хочу объяснить вам, почему женщины должны и будут голосовать.
В толпе засвистели, кто-то недовольно шикнул, но приветственных возгласов было больше. Несколько дам даже прервали прогулку и подошли ближе к импровизированной сцене.
— Как вы знаете, — продолжала женщина, — с прошлой зимы ирландки получили право голосовать на выборах в местные и окружные советы. Но этого недостаточно!
Публика прислушалась.
— Скоро Ирландия получит гомруль, — выкрикнула женщина. Послышалось несколько радостных воплей. — Но какая ирландским женщинам польза от ирландского парламента, если мы не можем голосовать за его членов? — продолжала она с ещё большим пылом. — Как Ирландия может обрести свободу, если половина её населения не свободна? Если к нам относятся как к детям или сумасшедшим? Если не дают нам даже малейшего шанса?
