, как говорят во Франции. Полагаю, чему-то я всё-таки научилась)? Если бы я на самом деле попыталась продать авторучку тёти Джозефины, меня бы, наверное, арестовали за кражу — уж она бы позаботилась.
Наконец, после получаса пустословия о столах наших дядюшек и платьях наших матерей, урок французского закончился, и профессор Шилдс вышла из класса. Но Грейс набросилась на меня даже прежде, чем я успела сказать Норе хоть слово.
— Ненавижу быть занудой, — притворно вздохнула она. — Но, знаешь, тебе не стоит писать записки во время урока, — а потом, обернувшись к Норе, добавила: — А тебе — их читать. Вам следовало бы сосредоточиться на французском.
— Спасибо, я и без тебя прекрасно справляюсь, — вежливо ответила Нора.
— Не сомневаюсь. Но, думаю, тёте Кэтрин это не понравится. И кроме того, ужасно отвлекает остальных. Как я смогу выиграть Кубок средней школы, если вы кидаетесь бумажками, пока мисс Шилдс пытается нас учить?
Тётей Кэтрин Грейс называет Норину маму. Бедная, бедная Нора: ей приходится следить не только за тем, чтобы Грейс не наябедничала на неё учителям, но и за тем, чтобы она не наябедничала её, Норы, родителям.
— Я едва могла сосредоточиться на глаголах, — поддакнула Герти Хейден. Она, конечно, не такая противная, как её лучшая подруга Грейс, но одно это хорошей её тоже не делает. Всякий раз, когда Грейс затевает что-нибудь раздражающее, Герти её поддерживает, независимо от того, согласна она с ней или нет.
Сейчас-то мы прекрасно знали, что Герти и не пыталась сосредоточиться на глаголах. Её вообще интересуют только хоккей и теннис. Иногда я думаю, что единственная причина, по которой Грейс с ней дружит, заключается в том, что Герти не угрожает претензиям Грейс выиграть кубок.
Нора смерила обеих надменным взглядом. Иногда она удивительно похожа на знатную пожилую даму — во всяком случае, удивительно для маленькой рыжей девчонки из Драмкондры.
— Так что же ты не пожаловалась профессору Шилдс? — свысока поинтересовалась она.
Грейс звонко захихикала.
— Не говори глупостей, — сказала она сквозь смех. — Я же не ябеда.
— Правда? — вскинула бровь Нора. — Ты меня удивляешь. Пойдём-ка отсюда, Молли.
И она взяла меня под руку (чего мы тоже не должны делать, поскольку монашки столь близкой друж бы между девочками не одобряют: говорят, мол, это «нездорово», хотя я и не очень понимаю почему. Можно подумать, мы с Норой заразные).
Грейс проводила нас сочувственной улыбкой (крайне раздражающей), а потом они с Герти принялись болтать с Мэй Салливан — она новенькая и иногда общается с Грейс и Герти (наверное, потому, что в отличие от нас, знающих Грейс уже много лет, не может рассмотреть за приторно-сладкими манерами её настоящее лицо).
