Так что, покончив с молитвами, я просто уселась в кровати и принялась дочитывать «Джейн Эйр», пока не услышала шаги Джулии, а потом быстро натянула одеяло, надеясь, что она не заметит, сколько всего на мне надето. Но Джулия, разумеется, догадалась, что что-то не так.
— А ты уверена, что тебе не стало хуже? — спросила она. — Ты вся раскраснелась.
— Всё в порядке, — ответила я, хотя это было не так.
— Если хочешь, я за тебя помолюсь, — предложила она самым благочестивым голосом. — Выглядишь не очень.
— О, спасибо тебе огромное! — искренне воскликнула я, что было совсем не в моём духе. Джулия окинула меня весьма подозрительным взглядом, но, видимо, она и сама очень устала, потому что через несколько минут, помолившись, легла в постель, а едва погас свет, громогласно и вовсе не благочестиво захрапела.
Как назло, стоило мне наконец закрыть глаза, сон будто рукой сняло. И не только потому, что я изнывала от жары, а Джулия принялась издавать хрюкающие звуки, которые иначе чем «безбожными» не назовёшь. Сперва меня тревожило, что не сработает будильник, потом я вдруг забеспокоилась, что он прозвенит слишком громко и разбудит Джулию. А потом — что я не смогу разбудить Нору или попаду камнем прямо в окно спальни её родителей.
Мне показалось, что я пролежала без сна до самого утра, но, должно быть, в какой-то момент всё-таки отключилась, потому что мне начал сниться весьма странный сон, в котором я, зачем-то привязав накладную бороду, ехала в поезде вместе с миссис Шихи-Скеффингтон и Питером Фицджеральдом. Питер Фицджеральд уже успел обвинить меня в краже плаката с надписью «Право голоса для женщин», как вдруг под подушкой что-то затряслось, заурчало, и я проснулась. Звука не было слышно: кардиганы отлично справились со своей задачей. Но только теперь я поняла, как трудно будет выключить будильник, не достав его из-под подушки. А если я его достану, Джулия непременно проснётся.
Времени на раздумья не было. Сунув руку в шерстяной свёрток, я принялась отчаянно давить на кнопки и крутить рычажки. И, к своему величайшему облегчению, каким-то чудом нащупала нужную штуковину. Будильник замолк и перестал трястись. Но в этот момент Джулия вдруг повернулась и беспокойно хрюкнула, словно готова была вот-вот проснуться. Я замерла и довольно долго лежала, не решаясь даже вздохнуть. Потом Джулия наконец захрапела ровнее, и я поняла, что опасность миновала — по крайней мере, на время. Спрятав свёрток под подушку, я стянула ночную рубашку и выскользнула из комнаты. Потом, прокравшись в ванную, плеснула в лицо холодной водой в надежде, что это меня немного взбодрит. Чего, в общем-то, и добилась.
