Подробностями, которых нигде не было, но которые очень походили на правду… Кроме одной единственной — дедушка никогда не говорил мне, какие именно семьи кроме нашей изучали тайну вечной жизни, и как бы я ни расспрашивал его, утверждал, что я всё узнаю в подходящее время.
Домашние шутили, что дедуля на старости лет (а ему на тот момент было больше ста пятидесяти) окончательно спятил. С ним практически никто не общался, и никто не воспринимал его россказни всерьёз. Особенно после всяких… экстравагантных выходок. Однако только к совершеннолетию я понял, что байки о бессмертии он никому кроме меня не травил…
И это заставило задуматься.
Я начал изучать историю, вникать в отношения между семьями, изучать политику и разные проекты из прошлого — и с удивлением понял, что многое из того, что происходило раньше, старательно замалчивается и переписывается в угоду тех или иных сил. А часть засекречена так сильно, что добраться к самой интересной информации без допуска главы семьи совершенно невозможно.
Короче говоря, к семнадцати годам я уже не был так уверен, что дедуля просто бредит. Мечтал даже провести глубокое сканирование его мозга и вытащить оттуда правду — но не успел.
На следующую ночь после своего сто пятьдесят седьмого дня рождения мой дорогой предок навернулся с лестницы и сломал себе несколько шейных позвонков. Личный врач нашей семьи не успел оказать первую помощь, а в госпитале не смогли восстановить нейронные связи. Да ещё и биотек дедули отказал весьма неудачно, повредив большую часть данных спутника, так что…
Он умер, и я не успел узнать, выдумал он все эти истории о бессмертии, или нет? Для остальных произошедшее было печальным, но закономерным фактом. Григориус де Пайле, в основном, вёл ночной образ жизни, почти ни с кем не контактировал (кроме меня и пары слуг-андроидов), был эксцентричным, вспыльчивым и достаточно замкнутым человеком, да ещё и немалого возраста.
Он вполне мог споткнуться и упасть, но…
В ту ночь я был там. И видел, что произошло.
Дед был настоящим «быком» — здоровым, с прекрасной координацией, сильным и в ясном уме. Не было никакой возможности, что он просто оступился на лестнице.
Его столкнули. Кто-то (пусть это и звучит совершенно невероятно) проник в наш особняк и… «помог» ему свернуть шею. Не знаю, специально, или случайно — но между Григориусом, возвращавшимся в свои комнаты, и двумя неизвестными тенями, завязалась короткая потасовка.
Не знаю, почему дед не вызвал охрану через своего спутника, почему не закричал… Может — не успел, может — его связь с инфосетью заблокировали… Может — он был так уверен в себе…
