Сэм потянулся за трубкой.
— Привет, Питер. Я думал, что вы играете в гольф.
Лэнг звонил Краузе из своего богатого загородного дома в Саутгемптоне,[8] перешедшего к нему по наследству.
— Вы угадали. Я действительно играю в гольф. Просто решил уточнить насчет нашей встречи. Никаких изменений?
— Никаких, — ответил Сэм Краузе и повесил трубку, даже не простившись.
Колонка в «Нью-Йорк джорнел», которую вела Нелл, называлась «Городской калейдоскоп» и выходила три раза в неделю. Название было выбрано достаточно точно: здесь, как в калейдоскопе, отражались самые разные стороны жизни громадного города. Журналистикой Нелл занялась два года назад, когда уступила доводам Адама и не пошла в политику. Эту работу ей предложил Майк Стюарт, издатель «Нью-Йорк джорнел» и давний друг семьи Макдермоттов. «Нелл, твои письма в разделе „Голоса читателей“ тянут на профессиональные публицистические статьи, — сказал он тогда. — Пишешь ты толково, со знанием дела. До сих пор ты работала на нас бесплатно. Так почему бы не продолжить работу, но уже за деньги?»
«И от журналистики мне тоже придется отказаться, когда я включусь в предвыборную борьбу, — подумала Нелл, входя в кабинет. — Почему „тоже“?» — тут же спохватилась она.
Раздражение, оставшееся после разговора с Адамом, требовало выхода, и Нелл употребила его энергию на домашние дела. За какие-то полчаса она вымыла посуду, прибрала в кухне и в спальне.
Вспомнив, что Адам переодевался в гостевой комнате, Нелл заглянула и туда, обнаружив на кровати темно-синюю куртку мужа и его дипломат. Наверное, их разговор так рассердил Адама, что он ушел, забыв свою любимую куртку. Да и в дипломате могли остаться нужные ему бумаги. «А я-то здесь при чем? — тут же подумала Нелл, чувствуя, как затихшее недовольство начинает разгораться снова. — Пусть возвращается сам или пришлет кого-нибудь. Я ему не девчонка на побегушках». Куртку она повесила в шкаф, а дипломат перенесла в их кабинет — небольшую комнату, переоборудованную из ненужной им третьей спальни.
Через час раздражение Нелл улеглось. Она приняла душ и переоделась в «униформу» — джинсы, рубашку, на пару размеров превышающую ее собственный, и кроссовки. Мысленно восстановив их перепалку за завтраком, Нелл призналась себе, что вела себя не лучшим образом. «Неужели я и впрямь дала ему понять, что домой он может не возвращаться? А если Адам воспримет мои слова всерьез?»
Подумав еще, Нелл отмела подобную вероятность. Они не впервые ссорились и говорили друг другу резкие слова. Однако главное не слова, а их чувства друг к другу.
