— Наша продукция известна всему миру, — не без гордости говорил Иван. — На днях получили заказ из Латинской Америки. Стараемся вовсю! Как же иначе! Мы — советские люди — и все, что делаем, должно быть советским, то есть — лучшим! Поступай, Аркадий Аркадьевич, к нам на завод. Не пожалеешь!
— Поздно уже, — улыбнулся Касым.
— Неужели вы опередили? — преувеличенно удивленно спросил Иван.
— Опередил... Аркадий Аркадьевич теперь рабочий «Главташкентстроя». С завтрашнего дня начинает восстанавливать наш город. Вернее, свой город. Это не мое влияние. Абсолютно, — добавил Касым Гулямович.
— Не ваше? Серьезно? — с недоверием спросил Иван.
— Серьезно. — Касым поднял глаза на Аркадия, крутившего в руке вилку, уважительно добавил, зная, что это доставит ему удовольствие: — Он специально приехал в Ташкент. У него хорошая профессия.
— Какая же именно?
— Аркадий Аркадьевич, скажи!
— Ну что вы, Касым Гулямович, — покраснел Аркадий. — Расхваливаете меня, будто я чего стою... Вор я! Ничего хорошего не сделал людям.
— Брось, Аркадий Аркадьевич. — Касым Гулямович наклонился над столом. — Брось! Всё у тебя ясно! Всё! Жить начинаешь. Запомни: жи-ить!
Аркадий сжался, сдавил в руке вилку так, что побелели пальцы. Нет, не все еще было ясно, хотя, казалось, все встало на свои места.
— У тебя есть в городе знакомые? — воспользовался Иван паузой.
— Есть, — Аркадий отвернулся, с трудом проглотил слюну. — Есть. Был я у него. Вместе когда-то на дело ходили... На складе работает. Живет, как министр. Чего только нет в квартире... Выгнал. Говорит... В общем, черт с ним. Не хочу в такой вечер вспоминать о нем.
— Вы только не падайте духом, Аркадий, — вступила в разговор Карима. — У вас вся жизнь впереди. Осенью поступите в вечернюю школу. Потом — в вуз. Найдете себе хорошую подругу.
— Да-да!
Аркадий притих: показалось или на самом деле позвала Лита? Он оглянулся. Никого не было. У самого дувала увидел дерево, озаренное бледным светом выщербленной луны.
Иван решительно сказал:
— Пойдем к нам. Будешь жить у нас... Всё, всё! — Он поднял обе руки, заметив, как разом вскинул на него глаза Касым Гулямович. — Мы так решили с Настасьей Филипповной... Точка! Решение окончательное и обжалованью не подлежит. Правда, Настасья Филипповна?
Анастасия сверкнула молодыми глазами:
— Правда, Ваня!
— Видите, — обвел всех торжествующим взглядом Иван. — У вас ему неудобно будет. — Теперь он обращался и к Касыму Гулямовичу и к Кариме, зная, что они поймут его. — Сами посудите: палатка у вас одна. В доме жить опасно. Еще придавит. Не будет же он спать под деревом. Нет, ему вечером будет нужен покой. Строить новый Ташкент — не на прогулку ходить. Так, Аркадий Аркадьевич?
