— Не знаю, Рийя, — отступил Мороз.
— Не знаешь? Знаешь. — Рийя остановилась, сорвала с кустика веточку и задумчиво перебирала в руках листья. — Депринцев стрелял. Больше некому.
— У Сергея Борисовича много врагов, Рийя. Вспомни, сколько преступников он задержал в последнее время. Думаешь, они благодарят его за это?
— Я не думаю так, но в Сергея Борисовича стрелял Депринцев, — упрямо повторила Рийя.
Мороз заколебался, не зная, сказать Рийе то, что уже было известно или нет... Впрочем, может быть, ей уже тоже было известно это? Просто она откладывала неприятный разговор до удобного случая?
— Эргаш объявился.
— Что?!
Значит, это еще не было известно ей? Пожалуй, было бы лучше, если бы он промолчал. Во всяком случае, не надо было спешить с этим сообщением.
— Объявился.
— Подожди, Иван, подожди! Ты, наверное, что-то путаешь... Эргаша приговорили к высшей мере наказания. Сергей Борисович говорил, что его расстреляли.
— Помиловали.
— По-ми-ило-ова-али? За что? За что-о-о-о, Иван?
— Не знаю.
Рийя беспомощно припала к дереву и подняла лицо к небу, к звездам.
Иван не знал, как быть? Чем утешить Рийю?
— Рийя!
— В Сергея Борисовича стрелял Депринцев!
— Рийя! — испугался Иван.
— Пожалуйста, не думай, что я сошла с ума, — отстранилась от дерева Рийя. — Я считаю, что в Сергея Борисовича стрелял Депринцев.
— Ты видела его?
— Да.
— Где? — спросил Мороз. Депринцев сейчас его не интересовал. Он спрашивал о нем только потому, что хотел отвлечь Рийю — увести подальше от страшного разговора. — Где?
— В городе. Позавчера. Я не сразу узнала его. Пьяный. Развязный. Попросил денег. Боже мой, когда все-таки мы уничтожим пьянство? Когда?
— Тут дело не в этом, — нерешительно заметил Иван.
— В этом! — резко бросила Рийя. — Водка сделала Депринцева таким. Водка связала его с преступниками. Водка!
— Ты преувеличиваешь.
— Не преувеличиваю. Не защищай. Вообще, ты часто защищаешь алкоголиков. Боишься, что кто-нибудь из них укажет на тебя пальцем? Ты тоже иногда...
— Рийя!?
Иван сжался весь от обиды, взял Рийю за плечи. Она приникла к нему, пожалев о том, что сказала.
По улице с грохотом проехала грузовая автомашина. Лучи фар, будто живые, выхватывали то деревья, то дома, то одиноких прохожих. Фонари, казалось, погасли, небо словно разом ушло вниз, слилось с землей, утопило в свете звезды.
— Прости.
Иван не услышал Рийю, однако понял по движению губ, что она сказала. Ему стало больно и за себя, и за нее.
Собственно, что ей было нужно? Что? Разве у него не хватило бы сил сделать ее счастливой? Разве он не сумел бы защитить ее, избавить от многих забот?
