Панченко весь напрягся — вот она, та минута, когда от его мастерства зависел исход поединка.
— Значит, вы рассердились?
— Рассердился, — повторил Примов.
— Сказали, что при случае отомстите?
— Злость подвела меня.
— Эта злость и после не давала вам покоя?
— Не давала.
— Теперь все в порядке?
— Как?
Панченко подошел вплотную к Примову, проговорил жестким, отрывистым голосом:
— Бросьте притворяться, Примов. Рассказывайте!
Примов пожал плечами:
— О чем рассказывать?
— Не знаете?
— Подожди, подожди! Ты, наверное, думаешь, что я убил Батыра? Так, что ли?
— Наконец-то! — Панченко отошел от него, сел на табурет. — Рассказывайте!
Примов посмотрел перед собой остановившимися глазами, потом сказал тихо, с величайшей осторожностью:
— Ты, парень, того... в своем ли уме?
Панченко усмехнулся. Ему приходилось видеть всякое. Глупыми вопросами его не возьмешь.
— Собирайтесь!
— Куда?
— Поедете со мной в милицию.
— Ты, парень, может, действительно... рехнулся?
— Собирайтесь!
Вечерело.
На небе по-прежнему чернели тяжелые тучи. Дул резкий холодный ветер. Деревья тревожно шумели, разбрасывая вокруг жухлые листья.
«Что теперь делает Азимов? — подумал Панченко. — Надо бы сказать ему, чтобы он оставил кассира в покое. Впрочем, может быть, кассир действовал вместе с Примовым? Чем черт не шутит».
Примов шел впереди Панченко, ссутуля свои острые худые плечи, бормоча что-то.
Азимову везло меньше, чем Панченко. Он беседовал с Аралом Байкабуловым уже больше часа, однако еще не нашел ни одного сто́ящего факта, который бы пролил свет на преступления, совершенные в колхозе.
Байкабулов, по всей вероятности, имел стопроцентное алиби, исключающее его участие и в убийстве, и в ограблении кассы.
Правда, он терялся, когда вопрос заходил о сумме, похищенной из сейфа. Поэтому Азимов думал, что часть денег, оставшихся после раздачи зарплаты колхозникам, перешла в его карман, часть досталась ночному грабителю.
Возможно даже, возвратился Азимов к вчерашней версии, что мужчина в кирзовых сапогах и был этим человеком.
У Голикова, участкового уполномоченного, разговор о человеке в кирзовых сапогах занял не более пяти минут. Вел этот разговор Иван Мороз.
— Разрешите мне заняться им, — предложил он. — Его надо проверить.
— Тебе? — удивился Азимов.
— Разреши, лейтенант, не пожалеешь, — сказал Голиков. — У Ивана точная хватка. Мы с ним немало подлецов вывели на чистую воду.
Азимов пожал плечами:
— Не знаю. Я, понимаете, сам на птичьих правах.
— Брось! — оборвал Голиков. — Ты работник уголовного розыска и твое рабочее место там, где ты находишься. С Лазизом встречался?
