— Радим всегда со мной делился, — жалостливо залепетал Стас, в отчаянной попытке оправдать себя, почему-то приплетая к теперешней ситуации Валевского.
— Не в этот раз, идиот! — ответил ему незнакомец, и Сиротин резко отпустил меня.
Поникнув, всем телом он вернулся к дивану и рухнул на него без сил. А я посмотрела на своего спасителя и похолодела вся. Полураздетый парень был высоким и темноволосым. С красивой широкоплечей фигурой. Белая рубашка на нём была распахнута, а раскрытая ширинка на джинсах открывала место с тёмной порослью волос ниже пупка. Казалось, он только что с постели встал и ещё не успел привести себя в порядок. Заметив мой потрясенный взгляд, он смущённо улыбнулся и торопливо застегнул молнию на штанах. А у меня всё поплыло перед глазами от ужаса. За один миг многое вспомнилось. Словно один вид этой белой распахнутой рубашки на мускулистом торсе разом пробудил все обрывочные картинки воспоминаний того, что со мной произошло вчера. Вспомнила, как выпила напиток Стаса, как меня отвели наверх, в спальню, и как этот мужчина насиловал меня. И лицо незнакомца в белой рубашке с трудом различимое вчера в полутьме спальни теперь чётко приобрело в памяти его черты. Я не была на это согласна! Я не хотела! А Валентин, а это был именно он, улыбался мне, как будто между нами ничего серьёзного не произошло.
— Ты чего так рано вскочила девочка? — спросил он меня ласково. — А ну вернись назад в тёпленькую постельку. Нельзя своего парня оставлять одного. Он может подумать, что потерял тебя.
— Парня?! — обомлев от такой беспринципной наглости, ахнула я, отступая спиной назад, подальше от него. — В кроватку?! Ты говоришь мне вернуться к насильнику в постель?! Ты в своём уме?! — едва не плача от обиды, в ярости крикнула я.
Как он посмел так поступить со мной?! По пьяни спутал меня со своим Сашей, а теперь пытается прикинуться моим парнем, чтобы избежать последствий? Мразь! А я ещё жалела его вчера, дура.
— Твою ж мать, Захар! — досадливо выругался Валентин, почему-то обращаясь к отсутствующему другу. — Твоя идея ни хера не сработала. Придётся мне самому всё разгребать.
А потом к нему вернулось его обычное хладнокровие. Медленно застёгивая пуговицы на рубашке, он, чуть наклонив голову, смотрел на меня холодными серыми глазами, таким изучающим оценивающим взглядом. Как на соперника в предстоящей битве. Словно выискивая во мне слабые стороны.
— О каком насильнике ты говоришь, милая? — наконец заговорил он со мной, насмешливо ироничным, чётко поставленным голосом адвоката. — О том, кому свою девственность подарила? Я правильно тебя понял? — закончив с пуговицами, он заправил рубашку в джинсы и шагнул в мою сторону.
