Что этот ненормальный говорит? Он настолько ревнует ко вчерашнему поцелую, что умом за ночь двинулся? Что вообще происходит? Откуда он знает, как именно Радим вёл себя во время нашего поцелуя.
— Отпусти меня, больной! — скрывая свой страх, за злостью говорю я ему. — Если ты посмеешь меня тронуть, то Валевский сразу узнает, что ты только прикидывался его другом, а сам на самом деле всё время мечтал о нём, как о любовнике.
— Тебе это Лариска рассказала?! — потрясенно с возмущением выдохнул Стас у моего виска свой вопрос. — Вот сука! — прорычал он. — Мы же с ней договаривались, что никто об этом не узнает. Я согласился помогать ей только поэтому. Обещала мне, гадина, что поделится со мной его любовью, если я сделаю всё по её плану. — Стас надавил мне на горло, закидывая мою голову вверх, чтобы я могла увидеть его склонённое надо мной лицо. — Тогда я и про неё тебе тоже расскажу кое-что? Я после Радима всегда всех его шалав имел. Не знала этого? Лариска такой информацией не поделилась, что была одной из них? Что думала, что уже заполучила его, а он её как последнюю шлюху опустил, — с неким сумасшедшим торжеством сообщил он мне, видя моё потрясение от услышанной информации. — А у меня даже с ней это было так, словно я через вас, потаскух, прикасаюсь к нему. Потому что по-другому он мне никогда не позволит. Но мне и этого было достаточно. Ведь я знал, что он больше не в состоянии влюбиться в женщину, что он может только вас использовать для нужды и ничего более, пока не появилась ты! Пусть он меня потом убьёт, но я должен узнать, что в тебе такого особенного!
Пока Сиротин с чувством произносил всё это, сзади за нами послышались чьи-то шаги, и кто-то заговорил с ним, спускаясь вниз по лестнице и ещё не видя происходящего.
— Стас, я взял твои джинсы и рубашку, — сообщил ему чей-то мужской голос. — У тебя точно брюк нет?
А потом обладатель этого голоса заметил склонённого надо мной парня и резко крикнул:
— Эй, ты что творишь?! А ну руки убери от неё!
И от этого окрика Сиротин, вздрогнув, побледнел, болезненно скривился, но отодвинул от меня своё лицо. Если бы не случайный свидетель, Стас бы меня поцеловал и может быть даже хуже.
— Ты совсем сдурел, придурок?! — продолжал возмущённо ругать его кто-то, кого я ещё не могла видеть, так как меня продолжали крепко держать, мешая посмотреть в сторону лестницы. — Ты чего, урод, удумал? Тебе потаскух вокруг мало? Зачем чужую девочку к себе насильно прижал? Жить надоело?
