— Ты льсти, но меру знай. — Помахал у него перед носом пальцем Владимир.
— О, если я невольно тебя обидел, прошу прощения. — Тут же стал кланяться епископ. — Но с другой стороны, ведь кто-то должен был сказать тебе правду.
— Глянь-ка, правдолюб нашелся. — Хмыкнул Владимир. — Ну, раз ты у нас такой правдивый, то ответь. Правду ли бают, что у вас Папой, баба была? Да говорят, что к тому же на сносях?
— Брешут. — Выпучил глаза на князя Бруно, и для пущей убедительности перекрестился. — Истинный крест брешут. Сам ведь понимаешь, сколь на земле завистников, да злопыхателей разных.
— Это да. — Согласился с ним Владимир, и дальше продолжил. — А еще эти злопыхатели говорят, что, не смотря на ваши обеты безбрачия, у многих ваших иерархов дети имеются, да и вообще, мол, оргиями вы не брезгуете, не смотря на то, что это грех великий?
У епископа от таких слов, аж дыхание от возмущения сперло, но он сумел взять себя в руки, и вместо ругани смиренно ответил.
— Господь по справедливости воздаст охальникам, за их хулу на святую церковь.
— Нравишься ты мне Бруно. — Восхитился такой выдержкой Владимир. — Может, погостишь у меня чуток, перед дорогой дальней? А то кто знает, увидимся ли еще когда-нибудь. Не на пикник едешь, а к Печенегам, в их степи дикие, а там, много чего не надо, чтобы с головой расстаться.
— С радостью великой погощу. — Кивнул головой епископ, подтягивая к себе поближе, блюдо с черной икрой. — Уж больно к тому же беседы с тобой познавательные, да мудрые. — Усиленно орудуя ложкой, до Бруно не сразу дошли слова, брошенные Владимиром о Печенегах. — Князь, а что ты там о Печенегах говорил? Неужели они такие дикие, что головы сразу всем кого встретят, рубят?
— Нет, конечно. — Ответил, пожимая плечами Владимир. — А к людям, которые с потусторонними силами связь имеют, так и вовсе с почтением относятся, но ведь дураков везде хватает. Ну, таких, что сначала голову рубит, а только потом думает, нафига он это сделал. Так вот, чтобы и от этих умников уберечься, я тебя посольскими полномочиями наделю. Послов, даже самые придурковатые трогать остерегаются, и у тебя появятся хорошие шансы до их старейшин добраться.
— Вот спасибо. — Буркнул набитым ртом епископ, и, пытаясь изобразить поклон, от переизбытка чувств, чуть не врезался лбом в столешницу. — А о чем, мне с ними потом переговоры вести? Ведь коль я посол, то договариваться о чем-то надо?
— Да, было бы там, о чем говорить. — Беспечно отмахнулся рукой Владимир. — Мир им от моего имени предложишь, и всех делов.
