А сейчас послушаем стихи:
Не страшили его могучие духи,
когда он был при деньгах.
А теперь остался без всяких средств —
и бесенок внушает страх.
Знал давно, что наступит день
и придется стерпеть позор —
Всей его прошлой беспутной жизни
справедливый укор.
Итак, сюцай, не выдержав домогательств ростовщика, в конце концов вынужден был встретиться с его доверенными.
— Мой долг вместе с процентами составил шестьсот лянов. Такую крупную сумму я выплатить сейчас не в состоянии, — сказал он. — Но у меня есть поместье на другой стороне озера, которое оценивается в тысячу лянов, а может быть, и больше. Я могу уступить его под залог. Пусть ростовщик дает тысячу лянов, и дело с концом. Прошу вас, почтенные, постарайтесь договориться с ним, а я вас, разумеется, отблагодарю.
Посланцы Вэя, поняв, что из сюцая все равно денег не выжмешь, пошли доложить ростовщику.
— Что вы городите! — воскликнул Вэй. — Видел я этот дом и поместье! Никакой тысячи они не стоят. Этот Чэнь слишком широко разевает пасть! Красная цена его хозяйству — шестьсот лянов, да и этого будет много.
— Почтенный Вэй! Такое поместье вам никогда не купить за шестьсот лянов. Чэнь Хэн сейчас сидит на мели, и вы можете заполучить его дом по дешевке, приплатив какую-то лишнюю сотню лянов. Уступите! Не ровен час подвернется другой покупатель с деньгами — и прекрасное поместье от вас уплывет.
— Вы мне уже как-то посоветовали одолжить этому Чэню, но до сих пор я не видел ни денег, ни процентов. А сейчас вы снова хотите вогнать меня в расход! Не нужно мне никакого дома, тем более этой развалины! Я возьму его лачугу — и то в ущерб для себя! — только за шестьсот лянов — ни на медяк больше. Или пусть возвращает долг!
Посредники вместе с приказчиками из лавки отправились к Чэню и передали ему, чего хочет ростовщик. Сюцай от возмущения не мог вымолвить слова. Да и что ему сказать! Ведь когда-то он сам совершил оплошность! Где же ему сейчас тягаться с ростовщиком, как с ним рассчитаться? Приняв беззаботный вид, сюцай проговорил:
— Ну что ж, если поместье не стоит тысячи лянов, я согласен продать его за восемьсот. В свое время, когда я строил дом, он обошелся мне в тысячу двести или тысячу триста лянов. Понятно, об этом сейчас не стоит говорить, но все же... Прошу вас, почтенные, передайте ему мое предложение.
— Невозможно! Никак невозможно! — вскричали посредники. — Мы ему уже советовали накинуть хоть сотню лянов, так он даже в лице переменился. Сказал, что дома ему никакого не нужно, пусть, мол, возвращает деньги обратно. А вы говорите восемьсот! Он ни за что не согласится, хоть тресни!
