— Вы, конечно, изволите шутить?
— Нисколько!.. Позвольте спросить, как ваше имя в постриге?
— Ничтожную инокиню кличут Чжэньцзин, что значит Истинное Безмолвие.
— Как говорится: дерево склонно к безмолвию, а ветер никогда не бывает спокойным. Пусть же ветер его всколыхнет!
— Опять шутите, господин сюцай?
— Никоим образом! Встретить на чужбине столь изумительную красоту все равно что обрести три лишние жизни — право, такое же счастье! Но думать о вас вдали, к тому ж в таком суетном месте, как мой постоялый двор, — сущее мучение! Вот почему я и рискнул прийти сюда. Я не прочь снять у вас келью и прожить в тишине несколько вечеров, внимая вашим высокодостойным наставлениям. Я даже захватил с собой слиток серебра. Что вы на это скажете?
— У нас как раз есть свободные кельи. Но беседы по вечерам... нет, как-то неудобно...
— Напротив, очень даже удобно, когда гость и хозяйка беседуют в сумерках. — Ван засмеялся.
— О! Вы, оказывается, и бесстыдник! — Монахиня улыбнулась. Она, видно, хорошо знала толк в подобных делах. Блеск серебряного слитка притягивал ее. Она протянула руку к деньгам.
— Если господин не погнушается нашими жалкими кельями, он может остаться на день-другой.
— Но я уже сказал, хозяйка должна составить мне компанию в вечерние часы.
— Несносный повеса! — монахиня засмеялась. — Впрочем, никто и не заставляет вас коротать ночь одного!
Слова красавицы вселяли радостную надежду. Гость и хозяйка нашли общий язык, и монахиня осталась с ним на ночь. Надо ли говорить, сколь неуемную жадность они показали в любовных утехах и сладострастных игрищах. А потом, склонившись друг к другу, как птицы луань и фэн, они заснули и проснулись, когда уже совсем рассвело. Ван Цзюэ, вернувшись в гостиницу, снова послал стражника Ли на розыски, а Ван Хуэй, как и накануне, остался сторожить вещи. Едва дождавшись вечера, Ван Цзюэ вновь направился к монахине.
Страсть разгорелась с такой силой, что любовники уже не могли жить один без другого. Каждую ночь Ван покидал гостиницу и шел в скит, а Ван Хуэй и Ли Бяо, уверенные, что хозяин почует в домах ив и цветов, не задавали лишних вопросов, как и Чжан Шань, которому было решительно все равно, где проводит ночи его постоялец.
Прошло несколько дней. Стражник Ли с утра уходил на розыски и возвращался поздно вечером, но все без успеха.
— Как видно, в Кайхэ следов его нет. Попробую завтра отправиться в Цзинин.
— Ну, что же, сходи! — согласился Ван и отмерил стражнику серебра на дорожные расходы. Стражник ушел.
