— Что значит: не смогу! — наехал я уже на крестника. — Надо, голубчик. Есть такое слово — надо!
— Но у меня больше не пукается…
— Белка, отрежь ему, пожалуйста, ухо, — вежливо попросил я.
— Че-че?..
— Что?..
— ЧЕГО?.. — последний самый испуганный вопрос, ожидаемо, сопровождался дробным пахучим выхлопом.
— Ну вот, а говорил не можешь, — хмыкнул я, снова начиная настороженно оглядываться по сторонам.
— Так че, резать ухо-то? — решила подлить масла в огонь отскочившая на пару шагов от источника зловонья Белка, мстительно призвав из инвентаря резак в свободную от стрел руку.
— Э-эээ, вы че в натуре! — поспешил вклиниться между грозной воительницей и несчастным товарищем-пердуном Жаба.
— Ну-ка тихо все! — шикнул я на коллектив, вскидывая снаряженный очередной стрелой лук. — Жаба, приготовься!
На этот раз в круг серой подсветки одновременно с разных сторон ворвалось аж трое фигур с чернильными гаррчитами в руках.
Но я был готов к подобному повороту, и в противовес тройной атаке проклятых активировал свой читерский рывок.
Набегающие серые фигуры тут же застыли в уплотнившемся воздухе, как мухи в янтаре, и продолжили дальнейшее движение уже с черепашьей медлительностью. Мне же показатели высокоуровневого игрока позволяли прорываться сквозь «тягучий кисель» воздуха почти без заминки. Я аккуратно выдергивал из колчана стрелы, накладывал на тетиву, резко сгибал лук… Это был, кстати, самый опасный момент. Из-за искажения восприятия я почти не чувствовал привычного сопротивления рогов мощного лука, и усиленным ускорением рывком, вместо очередного выстрела, мог запросто сломать лук, банально перетянув тетиву, поэтому я старался отводить ее строго на фиксированное расстояние… У меня, слава Стиксу, каждый раз выходило четко контролировать натяг, и отпущенные на свободу стрелы непривычно плавно уносились к цели.
Пока в область груди проклятого летел первый оперенный снаряд, я успевал выдернуть из колчана и послать вдогонку, разумеется, уже в голову, вторую стрелу… И, спокойно отрабатывая, как по неподвижным мишеням в тире, я по очереди друг за дружкой расстрелял всю троицу. Без единого промаха, «угостив» каждого врага стрелой в сердце и в глаз… В реале пущенные мной стрелы вбивались в тела набегающих ублюдков практически одновременно.
Отстрелявшись, я вышел из ускорения, и тут же мысленно отругал себя за недальновидность. Перебитые проклятые дружно завалились на землю, но из-за того, что я активировал рывок слишком рано, не позволив врагам приблизиться, ублюдки попадали с разных сторон на расстоянии от тридцати до сорока метров до отряда.
