Использование же меньшего числа дронов, опять же грозило провалом операции, по причине крайне высокой вероятности незапланированных форсмажоров в богатых на сюрпризы серых землях. Плюс на финальной стадии операции винтокрылым лазутчикам ботов надлежало спуститься в подземный провал, и пролететь два километра до цели по лабиринту подземелий, кишащих слепунами. В одиночку такой подвиг дрону совершить было нереально. По расчетам аналитиков, для этого финального прорыва в подземелье необходимо был направить отряд минимум в три дрона. И с учетом того, что половина из отправленных семи (три-четыре дрона), с большой вероятностью, отсеется на подлете к провалу, семи беспилотников на старте, ведомых с базы асами-операторами, как раз должно было хватить.
Старший лейтенант Блезг Сыыг буквально утопал в ручьях своего пота. Мерзкая соленая гадость заливала глаза, из-за чего периодически чуть рябило картинку на встроенных в линзы кристаллах-мониторах.
В капсуле контроля старлей находился уже немыслимые четыре с половиной часа (побив сегодня собственный личный рекорд уже аж на пару часов). Не рассчитанная на столь длительную беспрерывную эксплуатацию техника начала чудить, и, несмотря на по-прежнему активно работающую вентиляцию, рабочее место оператора превратилось в адское пекло. Форменная майка и шорты Блезга давно до нитки промокли. Противно скапливающийся на носу и подбородке пот капал куда-то в область живота, а из увитых проводами силиконовых перчаток виртуального контроля пот ручьями стекал до локтей, откуда тоже срывался куда-то вниз. В кожаном кресле под задницей старлея скопилась уже настоящая лужа, и еще не меньше, наверняка, натекло на пластиковый пол капсулы. Но узнать это наверняка оператор не мог, вынужденный беспрерывно контролировать свой дрон, штурмующий далекие просторы соседнего региона.
Блезг мучился от жажды, но воды в капсуле не было, да и отвлекаться на глоток во время слияния с дроном оператору было строжайше запрещено по инструкции. Приходилось терпеть. От неизбежных при обезвоживании организма судорог спасали стимуляторы, введенные старлею в санчасти перед долгим ответственным заданием.
Удушливая жара в капсуле и жажда были неизбежной платой за виртуозное управление дроном, добиться которого можно было лишь путем абсолютного слияния сознания оператора с ведомым летательным аппаратом.
На кристаллы-мониторы в глазных линзах оператора одновременно поступали картинки с десятка камер дрона, фиксирующих окружающееся пространство под разными углами со всех возможных сторон. На мини динамики в ушных раковинах бота транслировался звук с десятка микрофонов, улавливающих сквозь шум родных винтов близкие и дальние вибрации посторонних объектов. Одновременно с поступающей визуальной и звуковой информацией, погруженные в сенсорный силикон перчаток виртуального управления пальцы оператора осуществляли контроль винтов дрона (центрального и четырех боковых) и, при необходимости, стрельбу из пулемета, закрепленного на подвижной турели в подбрюшье дрона. Контроль винтов был завязан на пальцах правой руки оператора, стрельба из пулемета, соответственно, на пальцах левой.
