Рядом кружили воробьи. Чей-то ребенок покрошил им свою булку. Птицы возбужденно чирикали. А люди в основном молчали. Лишь двое о чем-то разговаривали между собой. Марк подошел к ним чуть поближе и услышал их беседу.
– …жил беззаботно, как жена миллионера, и от безделья совсем спятил. Он убил свою бабку за вещи, которые ничего не стоили. Хотел продать их, а на вырученные деньги потом собирался купить машину. Конченный идиот! А бабка, говорят, так орала, когда он на нее напал, будто ей кишки выпускали. Соседи сразу вызвали полицию. Теперь идиота до конца жизни посадят за решетку. Ему там и самое место, я так считаю…
«Значит, идиоты не только мне попадаются», – подумал Марк и отошел в сторону.
Через минуту подошла электричка. Автоматические двери раздвинулись в стороны, и люди, побросав бычки и стаканы из-под кофе тут же, под ноги, хлынули внутрь. Марка внесло общим потоком, и он оказался в одном из сгнивших заблеванных вагонов. В воздухе держался запах мочи. Марк сразу же перешел в другой вагон, но и тут смердело не меньше… как будто весь состав насквозь пропитался этим блевотным зловонием. Или так воняло от людей? Было уже не разобрать.
Электропоезд тронулся, и Марк занял свободное место у окна. Рядом с ним расположились две толстухи. Чавкая, они уминали пирожки с мясом, и начинка просыпалась у них мимо ртов. Марк отвернулся к окну. Он смотрел на серые деревья и слушал пение рельсов. Когда электричка тормозила на особенно крутых поворотах, раздавался чудовищный металлический гул, словно целая сотня мертвецов вздымалась из своих могил и начинала истошно выть. Адские стенания… и толстухи, как будто нарочно, заговорили о дьяволе.
– …очень странная она у них, даже в больнице специальной лежала. Злые языки болтают, будто оттуда и вовсе не она возвратилась, а сам сатана в ее обличии. И взгляд у нее сразу переменился. Стал змеиным, коварным. А еще она брата младшенького попыталась утопить в ванне… еле успели предотвратить беду.
– А что родители ее?
– Они были в шоке. «Не наша дочь», – говорят, ну и отправили ее обратно в лечебницу. Теперь, похоже, до конца жизни, – первая толстуха замолчала и принялась снова жевать. Вторая тоже зачавкала.
От запаха еды, смешавшегося с запахом мочи, у Марка забурлило в животе, и его чуть не вырвало… благо, что рвать было нечем. Чтобы отвлечься от разговоров о дьяволе, от рвотных зловоний и чавканья, он стал считать деревья, пролетавшие мимо окна на огромной скорости…
