– Дружище, эта уже занята! – предупредил пьянчуга. – Присмотрел бы ты себе какую-нибудь другую.
– Мне никакая не нужна. Мне бы только уйти отсюда.
– Так вали тогда!
И Марк ушел, весь перепачканный в грязи и с расшибленным коленом в придачу.
Понурый и обездоленный он возвратился домой. Следующие сутки он просуществовал одними лишь воспоминаниями о ней.
В тот день, когда произошла их встреча, он, как и всегда в глубокой задумчивости, ехал в полупустом вагоне метро. Люди, сидевшие поодиночке, занимались своими делами. Читали, слушали музыку или же просто пялились в пустоту перед собой. Состав тормозил, делал остановки, выпускал старых и принимал новых мужчин и женщин и снова набирал скорость. И ничто не привлекало внимания Марка ровно до тех пор, пока на одной из станций в вагон не вошла она. От одного только вида шикарной молодой женщины у него защемило в груди. Брюнетка прошла к сиденьям и села прямо напротив него, закинув ногу на ногу. Он исподлобья взглянул на нее, восхитился ее красотой и быстро отвел глаза в сторону. Он пялился в пол, на грязные ботинки людей: черные, коричневые, со шнурками и без – и продолжал думать о ней. Ее образ никак не шел из головы, и ему захотелось посмотреть на нее еще раз. Спустя мгновение, Марк уже снова пожирал ее лицо, волосы, губы. Она заметила это и ответила ему таким же настойчивым взглядом, что он, смутившись и потерявшись, тут же опустил глаза. Дыхание у него от волнения сбилось. Ему вдруг стало невыносимо жарко, его бросило в пот. Он решил подняться с места, но почувствовал, что ноги как будто окаменели. Они стали тяжелыми и неуправляемыми.
«Был бы сейчас со мной Камень, чтобы я мог постучать по нему и прогнать всю эту гадость из головы».
Но гадость была не только в голове. Она стремительно проникала и в тело. Все его нутро заполнялось чернотой, распространявшейся от Брюнетки, и происходящее походило на страшный ночной кошмар. Через две станции она наконец сошла. Он заметил это краем глаза, но даже тогда, когда она, подобно бабочке, выпорхнула на волю, в груди у него по-прежнему продолжало ныть и плакать, словно его ранили туда ножом.
«Ушла», – со странным облегчением подумал Марк. – «Ушла, и больше я никогда ее не увижу. Никогда».
Но он ошибся, и на следующий день, когда он ехал на очередное собеседование, она снова зашла в его вагон. Шикарная Брюнетка в черном обтягивающем платье прошла как истинная королева, села рядом с ним, и ее колено коснулось его. Он встрепенулся и быстро глянул на нее. Она в ответ посмотрела на него и улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. Марк зачем-то кивнул ей, а когда понял, что сотворил какую-то глупость, весь зардевшись, отвернулся. Она засмеялась, и звонкий смех чуть ли не выел огромную дыру в его груди. Ее смех колол, как острая игла, а белоснежная улыбка искрила, точно челюсть хищника. Так продолжалось целых две станции, и Марк едва ли не сошел с ума лишь от того, что просто находился рядом с ней. Тлетворная близость с этой женщиной разрушала, разлагала и растворяла. Страшная чернота вливалась в него мощным потоком, и он никак не мог прекратить эту пытку.
