Мальчик родился в тюрьме, так что целый месяц сидели все трое. Через месяц Варшица расстреляли, а ребенка хотели отправить в детский дом; к счастью, дед вернулся с Запада, подкупил надзирателей и забрал его. Впоследствии говорил, что выкрал, и даже, что похитил, но, похоже, преувеличивал.
Потом мальчик поехал на свидание, вместе с дедушкой и бабушкой Дзюбой. Они сидели перед стеной, в стене было зарешеченное окно. Окно открылось, он увидел бледную истощенную печальную женщину. Это мама, шепнул дедушка, поздоровайся.
Дед написал письмо президенту Беруту, просил помиловать его несчастную дочку, потому что с пути она сбилась из-за любви. Утратила политическую бдительность, писал дед, и не сумела занять правильную позицию. Более опытные не сумели, чего уж говорить о женщине, доказывал дед, а еще напомнил президенту Беруту, что истории известны случаи, когда ослепленные любовью женщины готовы были пойти на все ради любимого мужчины. Троны из-за этого рушились, писал дедушка и приводил в пример Марию Стюарт, Изабеллу Кастильскую, а также императрицу Елизавету и казака Разумовского.
На президента Берута доводы деда не произвели впечатления, Халина отсидела полный срок.
12
Актрисе, которая играла в фильме «Допрос»[103], она рассказывала, что такое одиночная камера. Она там просидела два года. Когда человек один, рассказывала Халина, то в конце концов перестает понимать, думает он или говорит вслух. И боится: вдруг ему только кажется, что думает, а на самом деле говорит и выдает тайны. Или наоборот: ты знаешь, что думаешь, но боишься, что они твои мысли услышат. И на всякий случай все подряд называешь. В основном то, что видишь вокруг себя. Говоришь: пол — решетка — лампочка — шконка — параша… Шконка — параша — лампочка… Решетка — лампочка — пол… И успокаиваешься: ведь даже если что-нибудь и скажешь вслух, то что ты скажешь? Пол — лампочка — параша — параша — решетка — пол…
13
Это Варшиц, незадолго до смерти.
А это он, в том же возрасте. Нос, глаза, лоб, достаточно взглянуть. А теперь он старше… в два раза старше собственного отца.
Это венчание. У Халины в руках белые розы, одну она приколола к волосам… и ее муж — конечно, в профиль. Всегда в профиль, повернувшись к объективу единственным глазом. Интересно, что случилось со вторым. А впрочем: какое ему дело до второго глаза этого человека.
Он разбирал развалины в Варшаве и вывозил кирпичи. Мезальянс, вздыхала бабушка Дзюба, это же мезальянс.
