Белая Мария | страница 32

Мы не знаем, признались мальчики, наверно, в тюрьме.

А мама где?

Наверно, в лагере, мы точно не знаем.

Покупатель захлопнул крышку рояля, вскочил и бегом бросился к двери.

Пришел следующий. Похвалил звук, а папа где?

Пришел следующий…

Реденса расстреляли. После смерти Сталина вернулась из лагеря его жена[69] (одна из сестер Аллилуевых; вторая сестра, жена Сталина, покончила с собой). Вернулась с шизофренией. Сыновей не узнала. Сидела в кресле, ко всему безразличная, не спуская взгляда с окна. Ждала мужа. Как и жена Уншлихта. Как все эти жены палачей и жертв.

Да, я помню. Ты показал мне treatment[70], а может, рассказ, достаточно длинный, чтобы понять, о чем речь, в чем суть.

Да, знаю, я именно так и сказала. Что такое не могло случиться. Две девушки, две жизни… Точнее, одна жизнь — двойная — и одна смерть. Очень уж надуманно, сказала я. Не верится.

Да, знаю, что еще. Я добавила: если из этого получится фильм, значит, я совершенно не разбираюсь в кино, и, пожалуйста, ничего больше мне читать не давай.

Ты пригласил меня на премьеру. После показа подошел. С вином, если не ошибаюсь, во всяком случае, с рюмкой в руке. Ну что? — спросил. Получился из этого фильм? Да, получился, призналась я. Ты улыбнулся, сверкнул очками и спросил, почему я не пью.

Да, понимаю.

Ты подбросил мне историю двух поручиков. Странноватую, но Тебе-то что. Были две Вероники, могли быть и два Вислицких. Оба — поручики Первой армии[71], оба воевали на фронте, а потом служили новой власти на экспроприированных предприятиях: на фабрике, например, или на мельнице…

Они не встретились (иначе автор писем написал бы об этом матери). Возможно, даже ничего друг о друге не знали. Как не знали и твои Вероники — неправдивые, надуманные… не могло такое случиться.

А двойная жизнь поручика В. — такое случилось…

Очень любезно с Твоей стороны. Великодушно.

Его нашли на следующий день. Люди шли за покупками, кто-то вбежал в магазин «Земледелец»: поручика убили, этого, с мельницы, на мосту лежит!

Неподалеку место захоронения солдат Первой армии. У него могилы нет. Ничего удивительного: не для того убивают, чтоб могила была, да еще на кладбище. Подошел, наверно, человек, принес лопату, поглядел на сапоги, вырыл яму… Может, и лежит еще поручик В. у моста через Залесянку.

Он должен был что-то почувствовать.

Тот, второй поручик, двойник.

В воскресенье, ночью, восемнадцатого.

в воскресенье, ночью, восемнадцатого

Его мог бы прошибить ток, ледяной ток, как дочку мельника.