Незнакомец отступил, глядя на свою работу.
— А что важно? — спросил Фьольвир, получив возможность сесть.
— Ногу чувствуешь?
— До повязки.
— Хорошо. Важно то, что в преддверье мира копится изначальная тьма, и дверь, запертая Йоруном и его братьями, скоро не выдержит. А это значит, что для вахенов не будет больше преграды. Как не будет и тех, кто сможет их остановить и вернуть назад во тьму. Понимаешь? Так что для тебя, арнасон, медвежий сын, никакой смерти пока не предусмотрено. Не могу я тебе ее дать.
Незнакомец опустился на бревно рядом с Фьольвиром, ссутулился. Бледное северное солнце опрокинуло его бледную тень под ноги.
— А я что, могу сдержать вахенов? — спросил Фьольвир.
Тень качнулась, хмыкнула.
— Нет, арнасон. Тебе это не под силу.
— Зачем я тебе тогда?
— Спасти мир, — сказал незнакомец. — Кажется, многие саги прибрежного народа начинаются именно так.
— Там про могучих героев. А я полумертвый охотник одной ногой в лодке.
— Ну, значит, ты тот, кто был у меня под рукой. Других я, увы, не нашел. Само по себе это дело не легкое, а уж для меня…
— И что дальше? — спросил Фьольвир.
— Можешь встать?
— Попробую.
Незнакомец подал руку, но Фьольвир отказался от помощи. Небо поднялось вместе с ним, наклонилось, потом выцвело, словно от вспышки, под ногами неожиданно, пастью, глоткой, распахнулся залив, черная вода заглянула в душу, камешки покатились с крутого склона. Трям-бам-бам-бам.
— Тихо-тихо.
Доброхот не дал Фьольвиру соскользнуть вниз и оттащил его назад.
— Действительно, полумертвый.
— Сейчас я.
Фьольвир зажмурился и упрямо тряхнул головой. Под веками прыгнули слепящие шарики. Боль под лопаткой дернула, но мягко, чтобы не забывал. А вот красный, опухший, одевшийся крупными рубцами бок отозвался так, что Фьольвир зашипел сквозь стиснутые зубы и минут пять простоял внаклонку, ощущая под ладонью древесную кору.
— Жив? — спросил незнакомец.
— Почти.
Фьольвир выпрямился.
Не поворачивайся, шепнуло ему что-то. Лучше будет, если ты этого не увидишь. Все отправились в Тааливисто. И все. Им сейчас хорошо. А те, что лежат…
Он повернулся.
До частокола было десять шагов. До Мейвосы — два. Рыжие волосы и запекшееся со спины платье. Голая нога упиралась в землю, словно пыталась оттолкнуть лежащее тело подальше от смерти.
Песок был светлый и темный, истоптанный. У ворот лежал кто-то еще. Фьольвира замутило. Незнакомец тронул его за плечо.
— Пошли, — сказал он.
— Куда? — спросил Фьольвир.
— Надо собрать всех, арнасон, — сказал доброхот, заглядывая ему в глаза. — Не должны они так… зверю и птицам.
