Ему не надо было долго искать того, в ком он нуждался: такой человек находился в его окружении; это был знатный синьор, наполовину испанец, наполовину неаполитанец, родившийся в Терра ди Лаворо, в арагонской семье, и звавшийся Фабио Аррацола, маркиз ди Мондрагоне. Принц вызвал маркиза, сказал ему, что уже целую неделю изнемогает от любви, что та, в кого он влюблен, живет на площади Сан Марко, в таком-то небольшом доме, и добавил, что желает во что бы то ни стало встретиться с этой женщиной. Мондрагоне попросил у него две недели; принц было заспорил, но маркиз ответил, что не возьмет на себя эту миссию, если ему не предоставят означенный срок, ибо, по его мнению, справиться с ней быстрее невозможно. Франческо привык уступать Мондрагоне, своему бывшему воспитателю, и потому согласился подождать две недели, дав обещание не предпринимать до истечения этого срока никаких попыток увидеться с прекрасной незнакомкой.
Пребывая в глубокой задумчивости, Мондрагоне возвратился в свой прекрасный дворец, построенный ему Амманати, рассказал жене о разговоре с молодым принцем и, дав ей понять, какую выгоду и какие милости они смогут извлечь из подобной интриги, велел ей проникнуть в дом на площади Сан Марко и свести знакомство со старухой Бонавентури.
На другой день, чуть ли не на рассвете, сопровождаемая верховым рассыльным, маркиза подъехала в карете к площади Сан Марко и остановилась за углом. Около восьми часов утра из дома вышла старушка с корзиной в руке, намереваясь отправиться на рынок; синьора Мондрагоне приказала ехать следом за ней. На углу улиц Кокомеро и Пуччи рассыльный маркизы пустился в галоп и проскакал так близко от старушки, что та рухнула на землю и разразилась страшными воплями; маркиза, ехавшая следом за ней, живо выскочила из кареты, сокрушаясь, что бедняжка получила ушибы, а сама она стала виновницей этого происшествия, и, невзирая на все возражения старушки, заставила ее сесть рядом с собой в карету, довезла до дома и рассталась с ней лишь в ее комнате, пообещав оказать пострадавшей все возможные услуги. Старые супруги не могли прийти в себя от удивления, что такая знатная дама оказалась одновременно и такой доброй.
На другой день синьора Мондрагоне вернулась, что было вполне естественно, ведь она приехала справиться о здоровье женщины, которую едва не покалечила накануне, а всем известно, что страх, испытанный во время дорожного происшествия, порой приносит больше вреда, чем само происшествие. На сей раз гостья задержалась на несколько минут, присела и вскользь обронила, что она — придворная дама, а ее муж — воспитатель юного принца Франческо. Переглянувшись, старые супруги обменялись жестом, который не мог ускользнуть от взора синьоры Мондрагоне, и, покидая дом, она повторила свое предложение услужить им, предупредив, что вернется снова, чтобы справиться о здоровье своей доброй подруги.
