Приехав в Париж, Диана испросила аудиенции у первого консула Бонапарта.
Это произошло через два или три дня после возвращения Ролана от Кадудаля. Как известно, Ролан почти не обращал внимания на женщин. Он видел Порцию, но прошел мимо нее, не поинтересовавшись, кто она. Возможно, впрочем, он и не понял, что перед ним женщина, и принял ее за шуана. Что же касается Барраса, то у него не было более никакой власти, и потому о нем Диана даже не подумала.
В своем прошении об аудиенции Диана написала, что она знает средство захватить Соратников Иегу и на определенных условиях, которые ей нужно обговорить с первым консулом лично, предоставит это средство в его распоряжение.
Бонапарт терпеть не мог женщин, вмешивающихся в политику.
Опасаясь иметь дело с какой-нибудь авантюристкой, он переслал ее письмо Фуше и поручил ему лично разобраться с тем, кто такая эта мадемуазель Диана де Фарга.
— Вы когда-нибудь видели Фуше, мадемуазель? — прервав свой рассказ, поинтересовался Эктор.
— Нет, сударь, — ответила Клер.
— Он до крайности уродлив. Бесцветные косые глаза, редкие соломенные волосы, землистый цвет лица, приплюснутый нос, кривой рот с мерзкими зубами, скошенный подбородок и борода того рыжего оттенка, от какого лицо кажется запачканным, — таков Фуше.
Красота питает естественное отвращение к уродству.
И потому, когда Фуше появился перед красавицей Дианой со своей отчасти раболепной, отчасти наглой физиономией, за которой угадывалась поддельная приниженность бывшего семинариста, девушку охватило чувство нравственного и физического омерзения.
Ей доложили о приходе министра полиции — это звание, открывавшее перед ним все двери, открыло ему и доступ к Диане, — но, увидев эту гнусную тварь, она невольно отступила к канапе и забыла предложить гостю сесть.
Фуше сам взял кресло и уселся; затем, поскольку Диана молча смотрела на него, не пытаясь скрыть гадливости, он произнес:
«Ну что, дамочка, у нас, выходит, есть кое-какие сведения, интересные для полиции, и мы хотим предложить ей сделку?»
Диана огляделась вокруг с таким сильным удивлением, что опытный чиновник прекрасно понял, что оно не было разыгранным.
«Что вы ищете?» — спросил он.
«Я пытаюсь понять, с кем вы разговариваете, сударь». «Да с вами, мадемуазель», — нагло ответил ей Фуше.
«Тогда, сударь, вы ошибаетесь, — сказала она. — Я не дамочка, а знатная дама, дочь графа де Фарга, убитого в Авиньоне, и сестра виконта де Фарга, убитого в Бурке. И я не намерена ни сообщать полиции какие-либо сведения, ни заключать с ней какие-либо сделки. Предоставляю это тем, кто имеет несчастье руководить ею или служить в ней. Я приехала искать правосудия, — поднявшись, добавила Диана, — но, поскольку у меня есть сомнения в том, что вы имеете к этой целомудренной богине какое-либо отношение, я буду вам весьма признательна, если вы соизволите понять, что, придя ко мне, ошиблись дверью».
