А вот что произошло на самом деле. Сопоставим историческую правду с этим рассказом великой коронованной актрисы, сумевшей положить на глаза XVIII века повязку, которую клочок за клочком срывает с него век следующий.
Как и рассказывала Екатерина, ее во весь опор уносили восемь лошадей. По дороге ей встретился камердинер-француз, которому она всячески благоволила и который, по всей вероятности, был, так же как и Екатерина Ивановна, ее доверенным лицом. Он шел, чтобы присутствовать при ее туалете. Ничего не поняв в том, что предстало его глазам, он подумал, что императрицу похищают по приказу Петра III; однако она, выглянув в окошко кареты, крикнула ему:
— Следуйте за мной, Мишель!
Мишель последовал за ней, полагая, что сопровождает ее в Сибирь.
Таким образом, Екатерина, отправившаяся в путь по приказу солдата, ехавшая в карете, которой управляли мужики, сопровождаемая своим любовником и сопутствуемая горничной и парикмахером, въехала между семью и восемью часами утра в свою будущую столицу.
До сих пор рассказ императрицы достаточно близок к истине, так что нам не требовалось его поправлять.
Переворот произошел, но никто и не подумал уведомить о нем императора. Как утверждает в своем рассказе Екатерина, каждый торопился примкнуть к ней. Только один человек, по имени Брессан, парикмахер Петра III, подумал о своем господине. Брессан договорился с лакеем, на которого он мог положиться, одел его в крестьянское платье, посадил на телегу зеленщика и отправил в Ораниенбаум, вручив ему записку, которую тот должен был передать лично императору.
Тем временем офицер, посланный по приказу императрицы, с многочисленным эскортом отправился за юным великим князем, который спал в другом дворце. Ребенок проснулся, окруженный солдатами, как это однажды ночью произошло с маленьким Иваном. На него это произвело глубокое впечатление, и его наставник Панин, не в силах успокоить дрожь, охватившую ребенка, отнес его в ночной рубашке к матери. Она взяла его на руки, ибо тогда у нее еще была нужда в покровительстве этого ребенка, законного наследника престола. Она взяла его и вышла с ним на балкон. При виде ее люди закричали "ура", в воздух полетели шапки, раздались возгласы: "Да здравствует Павел Первый!" В эту минуту толпу стали раздвигать, она без сутолоки открыла проход, и в нем показалась похоронная процессия. Тихо повторялись слова: "Император! Император!" Торжественный и мрачный похоронный кортеж прошествовал мимо. Он уже миновал главные улицы Санкт-Петербурга, среди гробового молчания пересек Дворцовую площадь и удалился. Солдаты в траурных мундирах несли факелы по обеим сторонам катафалка. И пока эта процессия, привлекшая к себе всеобщее внимание, удалялась в сторону, противоположную той, откуда она появилась, юного великого князя унесли, и о нем никто больше не вспоминал.
