Впрочем, в православном духовенстве нет ни капуцинов, ни августинцев, ни бенедиктинцев, ни доминиканцев, ни босоногих или обутых кармелитов; нет серых, белых, синих, коричневых или черных облачений, которыми пестрят улицы Неаполя или Палермо.
Есть только черные монахи, которые носят длинную бороду, на голове у них что-то вроде кивера без козырька, с ниспадающим сзади куском материи, а в руке — длинный посох.
Является ли посох частью монашеского облачения? Мне это неизвестно, но я склонен так думать, поскольку мне никогда не приходилось видеть монаха без посоха.
Женщины, епископы и архиепископы носят один и тот же головной убор, однако у епископов и архиепископов он белый.
Священнослужители, а в особенности монахи, почти всегда порочны, но порочность их редко доходит до преступлений, наказуемых по закону.
Все они без исключения пьяницы и чревоугодники.
Монахини обычно благонравны.
Приходские священники, особенно в деревнях, настолько невежественны, что это представить себе невозможно.
Один епископ, проверяя свои приходы и проезжая через какую-то деревню, заходит в церковь, где идет служба, длящаяся, по крайней мере, полтора часа. Он с величайшим вниманием слушает, что говорит священник, а тот, заметив его присутствие, начинает с удвоенным пылом елейно бормотать.
По окончании службы епископ подходит к священнику.
— Что за чертовщину ты тут нес? — спрашивает он его.
— Что поделаешь! — отвечает священник. — Я старался как мог.
— Так ты старался?
— Да.
— Скажи-ка, а знаешь ли ты церковный язык?
(Старославянский язык похож на сербский.)
— Очень плохо.
— Ну и в таком случае, что за службу ты сейчас читал?
— Гм! Это была вовсе не служба.
— Так что же это тогда было?
— Я читал то "Отче наш", то "Богородице Дево, радуйся", то молебны и, со всеми этими выкрутасами, как видите, добрался до конца.
Во время одного из своих путешествий император Александр I остановился у священника какого-то захудалого сельского прихода. Священника не было дома, и на глаза императору попался толстый том, брошенный в угол и покрытый пылью: это была Библия. Император засовывает между страницами три тысячи рублей и кладет том на прежнее место.
Возвращается священник. Между ним и императором завязывается беседа.
— Часто ли вы читаете Евангелие? — спрашивает император.
— Каждый день.
— И никогда не пропускаете?
— Никогда, государь.
— С чем вас и поздравляю, — говорит император, — это полезное чтение.
Два года спустя он снова проезжает через ту же деревню, заходит к тому же священнику, видит на том же месте Библию, открывает ее и находит там свои деньги.
