— Ты получишь все, что просишь, — ответил Вальтер Фюрст, — если только отмщение в моей власти так же, как и убежище. Что же случилось, Мельхталь?
— А вот что! Я запряг в плуг двух лучших быков из своего стада и пахал землю, а в это время мимо проезжал слуга Ланденберга. Он остановился, минуту разглядывал моих быков, а затем сказал, приблизившись к упряжке:
«Эти быки слишком хороши для простого вассала: им нужно сменить хозяина».
«Эти быки мои, — ответил я, — они мне нужны, и потому я не собираюсь их продавать».
«А кто тебе сказал, деревенщина, что речь идет о покупке?»
Сказав это, он вытащил из-за пояса нож, которым на охоте снимают шкуру с убитого зверя, и обрезал постромки.
«Но если вы у меня отберете этих быков, то на ком же мне пахать землю?»
«Такие мужланы, как ты, могут сами тянуть плуг, если им хочется есть хлеб, которого они недостойны».
«Послушайте, — сказал я ему, — еще не поздно; поезжайте своей дорогой, и я прощу вам обиду».
«Разве у тебя есть лук или арбалет, чтобы столь дерзко говорить со мною?»
Я сломал стоявшее около меня молодое дерево.
«У меня нет надобности ни в том, ни в другом; вот мое оружие», — сказал я ему.
«Если ты приблизишься ко мне хоть на шаг, я вспорю тебе брюхо, как серне».
Одним прыжком я подскочил к нему, высоко подняв палку.
«Ну а я, если вы коснетесь моей упряжки, уложу вас на месте, как быка».
Он протянул руку и дотронулся до ярма. Да, мне кажется, он коснулся его пальцем.
Моя палка опустилась, и слуга Ланденберга рухнул на землю. Я сломал ему руку, будто это был ивовый прут.
— Ты поступил правильно, по справедливости! — в один голос вскричали Вальтер Фюрст и Штауффахер.
— Я это знаю и ни в чем не раскаиваюсь, — продолжал Мельхталь, — но, тем не менее, я вынужден был бежать, спасаясь от расправы. Я бросил моих быков и весь день прятался в Ротштокском лесу, а когда наступила ночь, решил, зная вашу доброту и гостеприимство, отправиться к вам; я перешел через Зуренен, и вот я здесь.
— Я рад тебя видеть, Мельхталь, — сказал Вальтер Фюрст, протягивая ему руку.
— Но это еще не все, — продолжал юноша, — нам нужен смышленый человек, которого можно было бы отправить в Зарнен, чтобы он, вернувшись, рассказал нам о том, что произошло там после вчерашнего, и какую месть придумал для меня Ланденберг.
В эту минуту снаружи послышались тяжелые шаги уставшего человека; мгновение спустя в дверь постучали и послышался мужской голос:
— Откройте, это Рудер.
Мельхталь открыл дверь и бросился обнимать слугу своего отца; но вошедший был так бледен и подавлен, что юноша в ужасе отступил.
