Открытки с дюжиной овальчиков "Вожди России" спешили рекламировать их по всей стране.
Размазню князя Львова "Сатирикон" тогда же изобразил в виде прижизненного памятника самому себе "за благонравие и безвредность". Милюков - окаменелый догматик, засушенная вобла, не способный поворачиваться в струе политики. Гучков - прославленный бретёр и разоблачитель, вдруг теперь, на первых практических шагах, потерявший весь свой задор, усталый и запутлявший. Керенский - арлекин, не к нашим кафтанам. Некрасов - зауряд демагог, и даже как интриган - мелкий. Терещенко - фиглявистый великосветский ухажор. (Все трое последних вместе с Коноваловым - тёмные лошадки тёмных кругов, но даже нет надобности в это вникать.) Владимир Львов - безумец и эпилептик (через Синод - к Союзу воинствующих безбожников). Годнев - тень человека. Мануйлов - шляпа, не годная к употреблению. Родичев - элоквент, ритор, но не человек дела (да не задержался в правительстве и недели). И достоин уважения, безупречен серьёзностью и трудолюбием один только Шингарёв (не случайно именно его поразит удар ленинского убийцы), но и он: земский врач, который готовился по финансам, вёл комиссию по обороне, а получил министерство земледелия!.. - круглый дилетант.
Вот - бледный, жалкий итог столетнего, от декабристов, "Освободительного движения", унесшего столько жертв и извратившего всю Россию!
Так Прогрессивный блок - только и рвался, что к власти, не больше!
Они растерялись, в первую же минуту, и не надо было полной недели, чтоб сами это поняли, как Гучков и признался Алексееву. Когда они прежде воображали себя правительством - то за каменной оградой монархии. А теперь, когда Россия осталась без всякого порядка и, естественно, начинала разминаться всеми членами, - теперь они должны были поворачиваться как на пожаре, - но такими скоростями и такой сообразительностью не владели они. (да эти бешенные ускорения немыслимы были для мозгов старого времени - ни для царских министров, ни для временных, ни даже для половины совдепского исполкома.)
Все протоколы этого правительства, если смерить их с порой, почти на уровне анекдота. И только накатывается через них уже угадываемая Шингарёвым продовольственная реформа - куда круче, чем критикованная им же у Риттиха за крутость, - и через которую мы начинаем уже с мурашками угадывать большевицкие продотряды.
Была ли она стихийная? Почему она такая лёгкая и мгновенная? И кто вообще она?
