Господин Монье поднялся в дом первым; Бланшара и Жирарде мы застали в мастерской, где они уже принялись за работу. Они оба, вместе со своим третьим товарищем, г-ном Жисненом, были официальным образом посланы в Мадрид, и им было поручено зарисовать главные сцены предстоящего великого события. Увидев меня входящим в комнату, они восторженно закричали. Их радость удвоилась, когда позади меня появились Буланже, мой сын и Маке. «Ну, видите, как нас встречают?» — повернулся я к г-ну Монье.
Мое предложение о размещении на первом этаже рассмотрели сразу и приняли с воодушевлением. Бланшар и Жирарде схватили кусочек мела и провели линию, отделившую примерно треть мастерской. Эта треть мастерской становилась их отсеком; сюда же выходила дверь их спальни, что было, понятно, очень удобно. Оставшиеся две трети мы присвоили себе. В ту же минуту состоялось переселение. Большой сосновый стол и два стула были передвинуты через белую черту и тотчас же стали собственностью прежних жильцов. Господин Монье пообещал предоставить в наше пользование два стола и четыре стула, подобные тем, что были передвинуты из нашего отсека. Большой соломенный диван с приподнятым изголовьем и ореховый комод становились общим достоянием. Было условлено, что пользоваться ими мы будем как сообща, так и по отдельности, но всегда в добром согласии.
Когда первая часть переселения была закончена, перешли от общей комнаты к личным, поручив Росному Ладану идти за сундуками и ящиками и велев ему перенести в мастерскую предметы, предназначенные для того, чтобы вместе с двумя обещанными сосновыми столами и двумя соломенными стульями стать ее украшением. Через четверть часа осмотр был завершен и мы вселились. Маке и я обнаружили комнату, поблизости от общей, и обосновались в ней. Буланже и мой сын нашли себе приют чуть подальше. В этих двух комнатах были только побеленные известью голые стены, но заботами г-на Монье обе они менее чем за два часа должны были быть обставлены кроватями, столами и четырьмя стульями. Во время этого заселения лицо нашего замечательного хозяина светилось от радости: будучи французом, он был счастлив принять у себя французскую колонию, и какую колонию! Официальные художники и лицо, приглашенное на королевскую свадьбу!
После того как все эти вопросы были решены и из всех коридоров и всех дверей, которые вели к общему центру, послышались слова благодарности, мы вспомнили о надписи «Casa de Banos»,
