У лаццарони есть еще англичанин. Черт побери, мы забыли англичанина!
Англичанин для лаццарони больше, чем импровизатор, больше, чем парад, больше, чем колокола, больше, чем балаган, ибо англичанин доставляет ему не только удовольствие, но и деньги. Англичанин — это его вещь, его добро, его собственность. Лаццарони идет впереди англичанина, чтобы показать ему дорогу, или следом за ним, чтобы украсть у него носовой платок. Англичанину он продает всякие диковинки и достает античные медали, англичанина он обучает своему наречию, а тот бросает в море монеты, за которыми лаццарони ныряет. Наконец, он сопровождает англичанина на экскурсии в Поццуоли, Кастел лам маре, Капри и Помпеи, ибо англичанин оригинал по убеждению: порою он отказывается от опытного проводника и чичероне с номером и нанимает первого попавшегося лаццарони — несомненно потому, что у англичан инстинктивное влечение к лаццарони, подобно тому как лаццарони испытывает к англичанам небескорыстную симпатию.
И надо сказать, что лаццарони не только хороший проводник, он и отличный советчик. Во время моего пребывания в Неаполе один лаццарони дал англичанину три совета, оказавшихся как нельзя кстати. Поэтому три совета принесли лаццарони пять пиастров, что обеспечило ему спокойное и безбедное существование в течение полугола.
Вот как это было.
Одновременно со мной в Неаполе находился и проживал в той же гостинице некий англичанин. Он был из тех сварливых, флегматичных, категоричных англичан, которые считают, что деньги — движущая сила всего, воображают, что с помощью денег можно добиться всего, наконец, деньги для них — решающий довод в любом споре.
Англичанин рассудил следующим образом: "С моими деньгами я буду говорить все, что думаю; с моими деньгами я раздобуду все, чего хочу; с моими деньгами я куплю все, чего пожелаю. Раз у меня достает денег, чтобы дать хорошую цену за землю, я смогу поторговаться и за небо".
Он выехал из Лондона в этом сладком заблуждении и прибыл прямо в Неаполь на пароходе "Сфинкс". Оказавшись в Неаполе, он захотел увидеть Помпеи. Он потребовал проводника, но проводника под рукой не оказалось, и англичанин в замену проводнику взял лаццарони.
Прибыв накануне в порт, англичанин испытал первое разочарование: корабль бросил якорь на полчаса позже, чем ожидалось, и пассажиры не смогли сойти на берег в тот же вечер. Поскольку достойный островитянин в течение шести дней пути от Портсмута до Неаполя постоянно страдал морской болезнью, подобное препятствие сильно его раздосадовало, вследствие чего он немедленно предложил начальнику порта сто гиней. Но приказы санитарной инспекции непререкаемы, и начальник порта рассмеялся англичанину в лицо. Поэтому англичанин отправился спать в крайне дурном расположении духа, посылая ко всем чертям короля, отдающего подобные приказы, а заодно и правительство, имеющее низость исполнять их.
