Что за замечательная королевская игрушка эта армия, эти пятьдесят тысяч солдат, которые маршируют, останавливаются, поворачиваются, повинуются командам так, словно каждая из этих пятидесяти тысяч индивидуальностей — механическое устройство.
Теперь, нисколько не умаляя организаторского гения короля и личной храбрости каждого солдата, посмотрим, как устроена эта машина.
Главное, привилегированное положение в войсках, как и во всех королевствах, где власть неустойчива, занимает та часть армии, которой поручена охрана дворца. Она состоит из швейцарцев. В числе их преимуществ — более высокое жалованье, одна из их привилегий — право носить саблю в городе.
Гвардия стоит лишь на втором месте, поэтому, пользуясь почти теми же преимуществами и привилегиями, что и швейцарцы, гвардейцы люто ненавидят достойных потомков Вильгельма Телля, которые совершили, по их убеждению, непростительное преступление — отобрали у них первое место.
За гвардией следует сицилийский легион, ненавидящий швейцарцев, потому что они швейцарцы, и неаполитанцев, потому что они неаполитанцы.
После сицилийцев идет пехота, которая терпеть не может швейцарцев и гвардейцев, ибо те обладают преимуществами, которых у нее нет, и привилегиями, в которых ей отказывают, и ненавидит сицилийцев по той только причине, что это сицилийцы.
Наконец, идет жандармерия, которую из-за того, что она жандармерия, само собой разумеется, ненавидят все прочие армейские части.
Из этих пяти элементов и состоит армия Фердинанда II, грозная армия, которую неаполитанское правительство предлагало наследнику российского престола в качестве авангарда будущей коалиции для войны с Францией.
Разместите на равнине швейцарцев и гвардию, сицилийцев и пехоту, пусть сигнал к сражению им даст жандармерия, и швейцарцы, неаполитанцы, сицилийцы и жандармы перегрызут друг другу глотку, не отступив ни на шаг. Постройте их эшелонами перед лицом неприятеля, и, вероятно, ни один из них не устоит, ибо каждый эшелон будет убежден, что ему следует больше опасаться своих союзников, нежели врагов, и что в случае атаки неприятеля помощи от своих ждать не придется.
Все это не мешает тому, что, когда эта военная машина действует, наблюдать за ней весьма приятно. Поэтому, когда лаццарони видит ее в действии, он хлопает в ладоши; слыша военную музыку, он ходит гоголем. Но во время учебных стрельб он поспешно ретируется: в стволах ружей может остаться шомпол — такое случалось.
