Из десяти человек, составлявших капитул, девять были готовы поверить в чудо, и только один недоверчиво покачал головой.
— Вы сомневаетесь в моих словах? — спросил приор.
— Нисколько, — ответил тот. — Просто я мало верю в призраки, и, раз за всем этим может скрываться очередная проделка дона Филиппо, я полагал бы, что в ожидании более полных сведений его следовало бы привлечь к суду для возмещения убытков, ибо он заставил похоронить себя, не будучи мертвым.
На следующий день у привратника дома № 15 по улице Толедо было оставлено судебное предупреждение, составленное в следующих выражениях:
"В году 1835-м, 18 ноября, по ходатайству почтенного братства паломников, я, нижеподписавшийся, судебный исполнитель гражданского суда Неаполя, довожу до сведения покойного дона Филиппо Виллани, скончавшегося 15 числа сего же месяца, что он обязан явиться в вышеозначенный суд в течение недели, дабы представить законные доказательства своей смерти. В противном случае он должен будет выплатить по приговору суда вышепоименованному почтенному братству паломников сумму в сто дукатов в виде возмещения убытков, а также оплатить расходы по похоронам и судебные издержки".
Мы оказались в гуще толпы, собравшейся на улице Форчелла и ждавшей открытия суда, именно в тот день, когда должен был состояться процесс. Как только двери открылись, толпа хлынула в зал заседания, увлекая нас с собой. Ожидалось, что покойник будет осужден заочно, но все ошибались: к великому удивлению присутствующих, он сам явился в суд, и толпа, давая ему пройти, с трепетом расступилась. Это доказывало, что в глубине души собравшиеся были отнюдь не уверены, что дон Филиппо Виллани действительно еще принадлежал к миру сему. Дон Филиппо шествовал торжественно и важно, как и подобает призракам, затем, остановившись перед судом, склонился в почтительном поклоне.
— Господин председатель, — сказал он, — умер не я, а один из моих приятелей, у которого я проживал. Вдова его поручила мне заняться похоронами, и, поскольку в ту минуту деньги мне были нужны больше, чем могила, я похоронил его вместо себя. К тому же, чего требует почтенное братство? У меня было право на одни похороны — меня похоронили. Мое имя было в списке — теперь его вычеркнули. Мы квиты. Мне нечего было больше продать, я продал мои похороны.
Действительно, бедный Лелио, так смешивший других, умер от сплина, и именно его вместо дона Филиппо похоронило почтенное братство паломников. Дон Филиппо же вышел из зала суда под громкие аплодисменты толпы, которая с триумфом проводила его до дверей дома № 15 по улице Толедо.
