В Неаполе, когда слуги становятся слишком старыми, чтобы служить живым хозяевам, угодить которым обычно крайне трудно, они меняют свое общественное положение и переходят в услужение к святому Януарию, самому покладистому из хозяев. Это слуги-инвалиды.
Как только слуга достигает определенного возраста или степени немощи, необходимой, чтобы попасть в число бедняков святого Януария, и получает свидетельство, подписанное казначеем святого, ему больше не о чем заботиться, разве только молить Небо ниспослать как можно больше похорон.
В самом деле, без бедняков святого Януария не бывает сколько-нибудь пристойных похорон. Всякий уважающий себя мертвец должен иметь их в своем кортеже. Их вызывают на дом, они являются туда, получают по три карлино на брата и сопровождают тело в церковь и к месту погребения, держа в правой руке маленький черный флажок, развевающийся на конце длинной пики. Пока бедняки святого Януария сопровождают процессию, они окружены самым большим почетом; но любая медаль, даже золотая, имеет оборотную сторону: едва несчастные инвалиды выходят из-под покровительства покойника, они теряют охранявший их престиж и становятся просто-напросто "копейщиками смерти". Их освистывают, над ними издеваются, их преследуют и гонят до дома, забрасывая лимонными корками и капустными кочерыжками, если только, на их счастье, между ними и нападающими не пробежит собака с привязанной к хвосту кастрюлей. Каждый знает, что в любой стране мира появление кастрюли и собаки, связанных одной веревкой, — событие серьезное.
Итак, знаменосец, братья, погребальный ларь, носильщики, торговец треской и бедняки святого Януария явились к дому № 15 по улице Толедо. Прибыв к месту назначения, кортеж остановился. Четыре носильщика поднялись на второй этаж, взяли гроб, стоявший на двух козлах, спустили его и поставили в серебряный ларь. Приор ударил о землю жезлом, и процессия, тронувшись в обратный путь, медленно вошла в церковь паломников.
На следующий день после похорон приор, который по своим буржуазным привычкам весь день провел за прилавком, с наступлением ночи вышел из дома и отправился на прогулку к молу, мысленно читая "De profundis" и молясь за упокой души дона Филиппо Виллани. Внезапно на повороте улицы Сан Джакомо навстречу ему попался человек, столь поразительно напоминавший покойного, что приор остановился в изумлении. Человек приближался к нему, и, чем ближе он подходил, тем удивительнее становилось сходство. Наконец, когда незнакомец оказался от приора шагах в десяти, всякое сомнение исчезло: это была тень дона Виллани.
