Путевые впечатления. Юг Франции | страница 53
И здесь уже аллегория становится прозрачной, а символ — очевидным: цивилизация, недоступная пониманию варваров и презираемая ими, вступает на западные земли. Варварство побеждено, и знаком победы, одержанной равниной над горами, становится основание города. На этом все, что должен был сделать Геракл в Галлии, заканчивается. И он оставляет последнюю память о своем походе: боги, как говорит Силий Италик, видят его
Scindentem nubes frangentemque ardua montis.[6]
И с тех пор существует лишь один путь, который ведет с галльских берегов на равнины Италии, проходя через ущелье Тенда. Эта первая из всех известных дорог: она существовала за тысячу лет до Рождества Христова. В наши дни, хотя ей насчитывается двадцать восемь веков, она все еще именуется Тирской дорогой.
Тир, обличенный пророком Иезекиилем и осажденный войском Навуходоносора, приходит в упадок; его чахнущие колонии умирают вдали от метрополии, подобно тому как гибнут конечности, которым сердце перестает посылать кровь. Тщетно родосская цивилизация пытается вдохнуть жизнь в поселения тех, чью морскую империю она унаследовала; вскоре исчезают в свою очередь и эти голландцы древности, оставив в память о своей земле Роду, или Роданузию, вблизи пустынного устья Роны, а когда они исчезают, почти полностью угасает некогда процветавшая торговля между Востоком и Галлией.
Местные обитатели воспользовались этим временем оттока колонизации, когда восточная цивилизация, покинув южные берега Галлии, устремилась к северному побережью Африки, где начал расцветать Карфаген. Сего-бриги, вольное галльское племя из числа лигуров, распространились в этот период от Вара до Роны, и западное варварство стало стирать следы восточной цивилизации, как вдруг однажды фокейский корабль бросил якорь к востоку от Роны. Его капитан был молодой искатель приключений, отправившийся из Азии на поиски новых земель; он ступил на сушу и попросил предводителя варваров, властвовавшего на этих берегах, оказать ему гостеприимство.
Случилось так, что это был праздничный день: царь Нан выдавал замуж свою дочь, которую Аристотель называет Петтой, а Юстин — Гиптис. Все воины, притязавшие на ее руку, сидели на охапках сена и соломы вокруг низкого стола, уставленного горами дичи и вареных овощей. В конце трапезы должна была появиться юная невеста, жених которой еще не был назван, с чашей вина, привезенного из Италии, поскольку виноградная лоза еще не прижилась в ту пору в Галлии, и вручить эту чашу тому, кого она изберет своим супругом. Именно в это время и появился Эвксен. Нан встал, приветствуя его, ибо в Галлии иноземцы всегда были желанными гостями как во дворце, так и в хижине, и, усадив его по правую руку от себя, предложил ему принять участие в пиршестве.