Но Есенин стремительно левел. Порвав всякую связь с Клюевым, Клычковым и другими поэтами того времени, он круто повернул влево. «Но это вовсе не было внезапное полевение, – полагал П. Орешин. – Есенин принял Октябрь с неописуемым восторгом, и принял его только потому, что внутренне уже был подготовлен к нему, что весь его нечеловеческий темперамент гармонировал с Октябрём».
Это, конечно, лакировка действительности. Принять-то принял (каждая революция порождает надежды на лучшее), но никаких восторгов не было и в помине. Более того, 14 декабря в Царском Селе Есенин дал клятву на верность Николаю II. К любой власти, как носительнице насилия, Есенин относился с большой настороженностью. Но определённые изменения в поведении поэта произошли. «Была в нём, – отмечал современник, – большая перемена. Он казался мужественнее, выпрямленнее, взволнованно-серьёзнее. Ничто больше не вызывало его на лукавство, никто не рассматривал его в лорнет, он сам перестал смотреть людям в глаза с пытливостью и осторожностью. Хлёсткий сквозняк революции и поворот в личной жизни освободили в нём новые энергии».
Завершающим аккордом года стал вечер Есенина в Тенишевском училище 22 ноября. Сергей Александрович читал стихи из книг «Радуница» и «Голубень», поэмы «Октоих» и «Пришествие». Публики было мало, вся она сбилась в передних рядах: десяток-другой людей от литературы и общественности, несколько друзей, несколько солдатских шинелей и районных жителей. Стихи встретили хорошо, а поэмы весьма сдержанно: смущали религиозные образы и не доходил до сознания их скрытый смысл. Но поэт был доволен: в громах исторических событий он утверждал значимость своего поэтического голоса.
Последняя встреча. 1918 год начался для Есенина с визита к А. А. Блоку и продолжительного разговора с ним. Говорили о революции, о восставшем народе, об утверждении новой жизни, об отношении художника к происходящему, о творчестве и природе художественного образа, о путях развития литературы и её общественном долге.
На следующий день Александр Александрович сделал фрагментарную запись, дав ей название «О чём вчера говорил Есенин». Итак, о чём же?
«Кольцов старший брат (его уж очень вымуштровали, Белинский не давал свободы); Клюев – средний – «и так и сяк» (изограф, слова собирает), а я – младший». Этими именами Есенин противопоставлял крестьянских поэтов всей русской литературе. Мысли об этом воплотил в следующих поэтических строках:
